Там вдалеке, у арки уже стоял Ин и ждал ее. Маленькие принцы вокруг, подпрыгивали и кружились в общем хаосе танцев. Их веселью можно было позавидовать. Они то и дело подначивали друг друга, спорили, толкались и выхватывали книгу из рук, так беспечно, словно через считанные мгновения не должна была решиться судьба двух людей.
Дети как могли коротали время в ожидании праздника. Летопись о потомках летала словно мяч над их головами. Сплетенные судьбы хранились на страницах. Ригир, выхватил книгу, заканчивая шалость, и цыкнул куда-то в сторону:
— Олли! — позвал он. — У тебя мысли “в сети угодили”? Следи за младшими!
Необычно хмурый и задумчивый Олли лишь закатил глаза. Он вернулся к общему братскому веселью, однако переполненный раздумьями разум заставлял вновь и вновь смотреть в темную даль морских глубин.
Людей согревал свет костров и песни женских голосов. И едва Ласта ступила на воду, Ин больше не смог отвести взгляд. Они будто остались одни. Вот-вот ей заплетут брачные косы, точно такие же, какие уже заплели ему. Она улыбалась, а он изучал ее, хотел запомнить мгновение, все до мельчайших деталей, до последнего вздоха.
Смотрел и не мог насытится. Любовался тем, насколько сильно ей шло платье невесты — невесомая ткань ласкала кожу, к которой так и хотелось прикоснуться самому, минуя ненужные границы. Он и сам в этом белом балахоне не особо походил на себя прежнего. Однако таковы традиции: не нужно наряжать того, кто скоро обнажится и душой, и телом перед своим суженым.
Вот Крена и королева взяли пряди ее волос у лица. Сейчас они поведают историю морских сплетенных судеб, ее голубые глаза наполнятся интересом, затем ужасом, ведь какой деве понравится подобное? А он бы отдал ей все, всего себя. Он бы еще раз бросился за ней куда угодно.
— Я расскажу тебе, птица, о наших традициях, а ты слушай и помалкивай, — начала королева.
— В косы мы вплетаем плодородие, верность, счастье, удачу, все блага, которые ты сможешь перечесть.
Прядь за прядью королева заплетала косу у виска невесты.
— Давным-давно, еще при старых богах и звериных порядках… — Продолжила она, мыслями уходя куда-то далеко.
Она говорила с трепетом, несла из уст в уста важную родовую легенду.
— Дев одолела хворь… Дочери морского королевского рода погибали. Король, дабы сберечь то хрупкое счастье, которое у него осталось, — единственного сына, пришел к триединому богу и попросил благословение не для себя, но для будущего ребенка своего и его детей, и детей его детей. Суров был триединый, но справедлив. Теперь женщинам был лишь один дом — суша.
Ласта не понимала, что значили эти слова, но внимательно слушала.
— С тех пор в нашем роду рождались лишь мальчики. А жемчужины ценились как драгоценности. Они купались в благах и роскоши.
Она заплела косу и внимательно посмотрела Ласте в глаза, будто касаясь самого сердца.
— Ты — наш дар, Ласта. Тебя выбрал дух старых богов, теперь это и твои земли, и твоя кровь — наша кровь. Тебе нести в этот мир свет священных цветов, — Королева указала рукой на цветы, плещущиеся на волнах. — И воспитывать с нами детей, будущий морских воинов.
Косы были заплетены, легенда рассказана. На последок Крена решила дать совет:
— Не бойся его, — Она зачерпнула воду и полила на ладонь невесты. — Вода лечит, помни об этом.
Морская оставила легкий поцелуй на мокрых ладонях.
— Тихого моря, Ласта, — поцеловала другую ладонь королева.
Так они благословили ее на чистый путь и долгую счастливую семейную жизнь.
Били барабаны, флейта тихо пела спокойный мотив. Влюбленные смотрели друг на друга и не могли насытиться. Он хотел запустить руки в ее песочные волосы, расчесать их пальцами, снова уловить цветочно-морской аромат.
Она смотрела в его сложное бледное лицо. Изучала его черты, будто видела в первый раз: лоб, скулы, плечи.
— Дочь небес, — начал старик-вестник, — нелегок был твой путь и тернист, но коли осилила его, откроются перед тобой незримые счастливые дороги.
Оба босые, они омывали стопы на морском берегу. Шум волн кусал бой барабанов, а флейта успокаивала его.
— Сын морей, — обратился вестник к Ину, — ты доказал, что достоин, тебе и вести ее под руку.
— Ты рождена птицей, не бойся намочить крылья, и вода станет твоим верным домом. Наши традиции тебе не близки,
Вестник взял рукопись из рук Ригира, и стал одну за другой переворачивать страницы.
— Так было и до тебя, — на плотной бумаге мелькали красные пятна, символы, буквы и пряди черных волос, обрамляющих рисунки с искрящимися разводами.