Они вновь обменялись кинжалом. Одним на двоих был и он. Рывок. Она слышала, как один за другим волоски рассекаются острием. И вот она сама отдает ему в ладони свою “суть”.
— Дарую тебе свою силу, — протянула в ответ косу она.
Он взял ее волосы в свою ладонь. Аккуратно и неспешно. В его взгляде и его касании было больше пламени, чем в настоящем костре. Он брал ее силу всю без остатка и такой же силой делился с ней. Вот о чем говорили его глаза.
— Как шторм ласкает скалы, так и ты, Ин, окутай нареченную твою заботой. Как штиль становится прибежищем лодок, так и ты, Ласта, будь покоем да домом для нареченного своего. Отныне вы не жених и невеста, но муж и жена. Море соединит вас.
Старик-вестник взял две косы, перекрутил их меж друг другом, завязал узел и омыл в морской воде.
— Летописи запомнят вас такими. Черным и белым, не похожим, но единым.
Он оставил пряди на странице. Мокрые соленые разводы пропитали бумагу. Туда же положил и кинжал и закрыл рукопись, придерживая обложку двумя руками.
— Вторые же косы вплетут с нитями в ваши мундиры, чтобы сила ваших судеб всегда была с вами.
Вестник положил обе руки на заднюю сторону шеи новобрачных и на удивление легко похлопал, указывая место, где именно будут вшиты косы.
— Вот здесь. Чтобы никому неведомая кроме вас сила оберегала там…
Старик легко подтолкнул их, разворачивая к десяткам чужих лиц.
— Где не видят глаза. — Закончил он.
Как только нареченные муж и жена повернулись к народу, им открылось то, чего было не видно в момент обряда. С самого начала Ласта, увлеченная предстоящим, даже не успела осмотреть торжество. Сотни людей, не шевелившиеся до сих пор, в миг одинаково точно склонили головы.
Пришедшие на свадьбу, такой светлый праздник, были одеты в совершенно не праздничные цвета: черный, темно-синий, фиолетовый. "Это шутка?" смутилась Ласта. На всем острове лишь жених и невеста были в белых одеждах, да и те простые. Ни корсетов, ни пышных юбок, ни ярких украшений, ни даже вычурных туфель. Все говорило о простоте, лаконичности и удобстве. "К этому привыкнуть будет нелегко", пронеслось в ее голове.
Ближе всех стояла семья и дети, дальше толпились остальные. Король впервые выглядел не отягощенным бременем бед и ответственности. Возле него, поднимая кутерьму, кружились маленькие принцы. Все с растрепанными волосами и чумазыми ладошками. У самого младшего на щеках был размазан десерт, но никто его не ругал за шалость.
Олли смотрел с восхищением, Хрута же видно не было. Лишь один из братьев стоял серьёзен. В глазах Ригира разливалась печаль. Он подбадривающе подмигнул обоим новобрачным, и его глаза сверкнули лишь в этот момент. Затем их снова заволокло пеленой отстраненности. Крена заботливо погладила его по плечу и повернулась к Илею, сжала ладонь любимого. Они обменялись только им известными сигналами и улыбками. Они были рады, ведь в их семье родилось новое счастье.
Вокруг ярко полыхали костры, освещая теплым светом округу, отражаясь в мечах стражи и глазах детей.
Птичьи праздники всегда отмечались торжественно, дабы показать всю мощь и роскошь королевского рода. Для правителей готовили троны: на свадьбах, балах, пирах и помолвках, все украшали цветами. Столы полнились винами и дичью. Залы утопали в цветах и роскошных драпировках.
У морских же король и королева не отдалялись от людей. Даже их одежда не выдавала их привилегированности. А стражу, стоявшую по обе стороны от короля, выдавала лишь амуниция и оружие.
Откуда-то сбоку послышался всхлип. Служанке разрешили не просто прийти на торжество, но и занять сторону невесты. Она стояла в одиночестве, утирая платком слезы. Ласта закатила глаза, но глубоко в душе сердечно поблагодарила Ави.
— Теперь вы едины. Никто из вас теперь не одинок, но вы вместе. Как небеса сливаются с морем на горизонте, так и ваши души сольются в жизненном течение. Коли беда настигнет одного из вас, то беда настигнет обоих. Коли счастье достигнет хоть один из вас, счастливы будете оба. Не разлучат вас грозы, не настигнет шторм. Вы пройдете рука об руку, кровь к крови, дух к духу. Ин, как панцирь хранит жемчужину, береги жену свою, будь ей пристанью в дальнем плавании да удилищем в голоде. Ласта, как птицы неразлучны с небом, будь верна мужу своему до конца дней своих.
Теперь и муж с женой опустили головы в поклоне.
— Да зажжет цветок первая кровь. Ярким пламенем окрасит берег. Будьте едины и в этом.
Он соединил их руки. Между ладонями будто пробежали искры, которые отразились мерцанием в влюблённых глазах. Ин не удержался, от переполняющего трепета подхватил жену на руки и закопался носом в ее солнечные волосы, крепко обнял, дышал лишь ею. Люди заулюлюкали, кто-то как умел по звериному застрекотал, будто звал не то птицу, не то морское чудовище.