Я весело фыркнула, снова взглянув на Баюна, но он уже превратился обратно в кота и спрыгнул на пол, царственно направившись к выходу. Яга, не дав ему уйти, приказала:
- Всадников зови. Всех. Нужно, чтобы девицу нашу признали сегодня же. Иначе силушки она у меня отнимет столько, что потом год пролежу на лавке, и будешь ты вокруг меня скакать: поить, кормить и старые мои кости в бане парить. А, да, еще и сказки сказывать, да чтоб каждый раз новые.
Баюн от таких угроз зашипел, шерсть на загривке у него поднялась дыбом, и кот резво скакнул за порог. Яга, в голос расхохотавшись, принялась убирать со стола.
- Принеси-ка мне, Адушка, воды из родника, только дальше него не ходи. Рано тебе.
Кивнув, я подняла стоявшее у входа ведро и направилась к краю расчищенного участка, где стояли дом и баня. Как раз там бил из земли говорливый родничок с удивительно чистой, прозрачной водой. Наполнив ведро, собиралась войти в дом, да не успела – вернулся Баюн, а следом за ним шли такие три гостя, что мне захотелось бросить все и бежать куда глаза глядят.
Шли они строем, но не вровень, а чуть друг за другом, идеально соблюдая между собой расстояние примерно в половину шага. Возглавлял это трио высокий, статный мужчина, в белом кафтане, белых же сапогах, да и вообще – все у него было белым, даже взгляд, хоть я и не могу это как следует объяснить. Пожалуй, понятнее всего станет, если сказать, что весь он был, как полуденный свет, и сиял так, что слепило глаза. Следом за ним шел такой же мужчина, вот буквально один в один, словно они с тем, первым, были идеальными близнецами. Только этот был ало-золотым, как огонь, и чем ближе подходил, тем жарче мне становилось. А третий… третий напугал меня так, что собственное имя забыла. Черный, как смоль, и будто поглощающий свет и тепло. Только рядом с белым и красным смотрелся он не так жутко, словно они вдвоем компенсировали то, что он забирал.
Завидев их, Яга вышла из дома и встала, закрыв меня собой.
- Не пугайте мне девку, окаянные.
Не отвечая, мужчины поклонились, на секунду замерли и снова выпрямились, глядя прямо на нас с Ягой.
- Сначала ты, День. Признай ее душу живой, во дневном свете ходящей по этому миру.
Белый шагнул вперед, и я зажмурилась, чтобы не ослепнуть.
- Признаю… - светло и легко, словно летний гром, пророкотал его голос.
- Теперь ты, Солнце. Признай ее тело живым, питающимся твоим теплом.
Красный шагнул вслед за Днем, и я вцепилась в руку Яги, от которой исходила блаженная прохлада – Солнце пылал так, что не будь ее рядом, я бы точно превратилась в пепел.
- Признаю… - голос Солнца был как треск поленьев в костре, как шипение огня, и одновременно – как свет, который поутру будит.
- Ну, теперь ты, Ночь. Признай ее смертной, той, что придет к тебе, когда завершится ее земной путь.
Ночь подался вперед, но что-то явно пошло не так. Закричав от жуткой боли, я упала на колени, прижав ладони к вискам.
- Ну же, Ночь, не медли! Дай девчонке свое благословение! – подскочил Баюн, до этого предусмотрительно державшийся поодаль.
- Не могу. Пока не закрыты небесные врата, ей не переродиться. Душа ее будет истощаться, не зная отдыха, пока она не исполнит свою судьбу.
Голос Ночи ударил меня, как карающая длань. Моя душа… будет истощаться? Но почему?! Что опять со мной не так?
Яга с жалостью потрепала меня по плечу.
- Тогда облегчи ее участь, дай часть твоих сил на время. Я отправлю ее искать Зорьку, твою невесту, так что уж не пожадничай.
Мужчина задумался, смерив меня тяжелым взглядом.
- Хорошо. Будь по твоему слову. Но больше я ничем помочь не смогу, сама знаешь – не нам с Судьбой спорить.
Он что-то прошептал и боль поутихла, так что я наконец-то смогла подняться на ноги.
- Мы тоже дадим часть своей силы. Свет и огонь придут к тебе на помощь, по первому твоему слову. – День протянул ко мне руку, и я почувствовала, что от его прикосновения тело словно стало легче, глаза засияли.
Солнце, улыбнувшись, слишком близко подходить не стал. Боялся, видимо, что сгорю. Но его благословение разожгло на моих щеках румянец, теплой искрой угнездившись в груди.
- Ступайте. Не отвлекаю больше от тяжкой службы. – Яга, ухватив меня за руку, потянула в дом, но я все оглядывалась на гостей, чтобы убедиться, что это не сон.
Первым пропал Ночь – прямо перед ним появился дивный конь, с гривой из звездного неба, поводом из воды и сбруей из сумеречного огня. Вторым ушел Солнце – его конь был соткан из пламени разных цветов, расплавленным золотом сияла драгоценная упряжь. И только когда оба они удалились, исчез День, оседлав белоснежного, мерцавшего как россыпь бриллиантов, скакуна.