Дикан снова догнал процессию призраков. На этот раз он смотрел прямо перед собой и отказывался смотреть вниз по коридорам, стискивая зубы и прогоняя из головы странные мысли каждый раз, когда слышал особенно интригующие звуки, исходящие из этих направлений, что часто случалось. Шествие поднималось всё выше по лестнице. Дикан потерял счёт где-то после десятого круга. Казалось, что дом должен быть таким же высоким, как небоскреб, хотя он знал, что это невозможно.
Или это возможно?
Он вспомнил, как его поразил размер дома, когда он стоял снаружи и смотрел на него. Без сомнения, дом был огромен. Он казался в несколько раз выше, по крайней мере, любого другого самого высокого дома на дороге Чёрной Ивы. Но, конечно, недостаточно высокий, чтобы вместить столько этажей и бесконечных лестничных пролётов. Если только, - подумал он, - дом внутри больше, чем снаружи. Как ТАРДИС "Доктора Кто”[1], или как дом в той книге, которую Анна одолжила ему однажды, та, где кучка молодых придурков потерялась, проезжая через горный хребет, и оказалась в жуткой усадьбе монстра, замаскированного под человека. Это была ещё одна, казалось бы, нелепая мысль, которую он не мог отвергнуть. Нельзя было отрицать правду об этом, поскольку они продолжали подниматься по многочисленным лестничным пролётам. Через некоторое время он понял, что действительно странным было то, что он не уставал физически. Он совершил не менее полутора десятков шагов, не задыхаясь. Он был молодым парнем в приличной форме, но уже должен был устать.
Это заставило его задуматься о том, мог ли он уже умереть?
Может быть, только призраки могли найти дорогу в Чёрную Иву?
Возможно, это было ключом ко всей этой странной ситуации. Это объяснило бы так много. За исключением того, что он не чувствовал себя мёртвым. Он чувствовал биение своего сердца и чувствовал, как воздух в его лёгких входит и выходит. Одних этих вещей должно было быть достаточно, чтобы похоронить эту идею, но затем он задумался, могут ли ощущения быть иллюзорными, не более чем постоянными отголосками смертного существования, которое закончилось?
Призрачный эквивалент фантомных ощущений конечностей.
Но разве он помнит, как умер?
Он этого не знал.
В его памяти не было ничего подобного.
Конечно, это не значит, что этого не произошло. Возможно, переживание смерти было настолько травмирующим, что действительные обстоятельства его были заблокированы в его призрачной памяти. Думая об этом, у него заболела голова.
Подожди... разве у призраков могут быть головные боли?
Он застонал от разочарования. Дикан был спасён от необходимости думать об этом, когда достиг следующей лестницы. Наконец процессия достигла верхнего этажа дома. Женщина в чёрном вела детей по длинному коридору со свечами. Дикан последовал за ними. Большинство дверей по обе стороны узкого прохода были закрыты, но некоторые стояли открытыми. Мягкий свет свечей пробивался через эти отверстия. Его любопытство снова вспыхнуло, и он не смог удержаться, чтобы не заглянуть в одну из комнат. На кровати растянулась обнажённая женщина с бледной кожей. Верхняя часть её лица была покрыта чёрной праздничной маской, но она улыбнулась, увидев внимательный взор Дикана, и поманила его в комнату указательным пальцем. Она была красивой женщиной. У неё были длинные соблазнительные волосы. Они раскидывались на белой подушке под ней. Ему захотелось пробежаться по ним пальцами, он почти чувствовал, насколько шелковистыми они будут. Дикан вытер влажной тыльной стороной ладони лицо и шагнул к двери. Он вскрикнул и подпрыгнул, когда холодный палец коснулся нижней части его спины. Он обернулся и увидел одного из мёртвых детей, смотрящих на него. Это был один из мальчиков. Его голова была поднята вверх, его лицо больше не было скрыто под широкими полями шляпы. То, что там увидел Дикан, привело его в состояние ужаса и шока. Его плоть гнила, язык был чёрным, а личинки извивались в глазницах. Дикан посмотрел на коридор позади мальчика и увидел, что остальная часть процессии, включая женщину в чёрном, исчезла. Он заставил себя снова взглянуть на лицо мёртвого мальчика, когда призрак начал говорить удивительно чистым, почти деликатно точным тоном.