В дверь постучали, отвлекая от невеселых дум. Сразу после стука ручка дернулась вниз, но визитера ждал неприятный сюрприз — с недавних пор я подпирала дверь стулом. Эта комната — мое убежище, а не проходной двор.
— Эва, ты заперлась? — услышала я голос матушки. — Открой немедленно!
Вздохнув, я убрала стул. Не сделай я этого, она заставит конюха выбить дверь. Я ее знаю. А мне потом живи без двери.
— Так-то лучше, — кивнула мама, входя в спальню. — Я с хорошей новостью — привезли фату. Ты должна спуститься и увидеть эту красоту!
Мама схватила меня за руку и потащила к лестнице. Я не сопротивлялась, хотя смотреть на фату — последнее, чего хотела. Все дело в том, что она собой представляла.
Невесте полагается фата. Белоснежная, красивая… и в моем случае невероятно опасная.
У ритуала с любовным напитком есть свои особенности. Первая из них — напиток действует не сразу. Ему требуется время, чтобы отравить организм. Обычно это занимает несколько часов, но, так или иначе, напиток сделает свое дело. Это неизбежно.
И здесь подключается вторая особенность — когда напиток сработает, невеста полюбит первого, кого увидит. Надо действовать осторожно, чтобы не было осечек. Лучший способ убедиться, что невеста не влюбится в постороннего — лишить ее на время пира зрения. Завязать ей глаза или надеть на голову мешок неприлично, да и просто не красиво. Представляете невесту с мешком на голове? Та еще картинка.
Поэтому легионеры придумали трюк с фатой. Ее изготавливают индивидуально для каждой девушки и заговаривают магически. Как я могла забыть об этом? Теперь понятно, зачем Бесу была нужна моя кровь — для создания фаты. Ее главная особенность в том, что снять ее может только муж. Даже самой невесте это не под силу.
Едва фата опускается, девушка слепнет. Она ничего не видит до тех пор, пока муж не откинет фату с ее лица в спальне, где они будут наедине. Никакого шанса на ошибку, все продумано.
Моя фата была готова за день до свадьбы. Ее привезли тщательно упакованную, достали и повесили на манекен в гостиной. Это тоже часть ритуала.
Пока мама охала и ахала, восхищаясь тонкой работой, я с ненавистью изучала проклятый кусок ткани. Я видела не украшенную цветами фату, а кандалы. Для меня она символизировала конец беззаботной свободной жизни. Знать бы наверняка, что заклинание ведьмы сработает, я бы так не нервничала. Неизвестность пугала.
Согласно все той же традиции манекен с фатой поставили в моей спальне. Этой же ночью я попыталась уничтожить ненавистный кусок ткани. Конечно, это не отменит свадьбу, но хоть какое-то моральное удовлетворение я получу. Я взяла ножницы и попробовала порезать фату, но тонкая ткань оказалась на удивление прочной. Ножницы сломались, а фата в порядке.
Заговоренная, гадина! Ничего ей не делается. Я и в горящий камин ее бросала, и обливала едким соусом, и топила. Фата оставалась неизменно чистой и целой. Выдохшись, я просто спрятала ее. Авось не найдут. Но утром, когда я проснулась, эта поганка висела на своем месте, как ни в чем не бывало. Ненавижу ее! И это, похоже, взаимно.
А потом настал он — самый черный день в моей жизни. Возможно, уже этим вечером я превращусь в покорную рабыню того, кого на дух не выношу, и буду верно ему служить. Стоило о таком подумать и слезы наворачивались на глаза. Это несправедливо! Так не должно быть!
Я цеплялась за надежду — договор с ведьмой. Только это и помогало мне держаться.
После завтрака пришла горничная приготовить меня к торжеству. Мама тоже крутилась поблизости. Следила, чтобы все было сделано на совесть.
Сперва меня нарядили, потом заплели волосы. Настал черед фаты. Пока ее просто прикололи к волосам, оставив свисать за спиной. В назначенный час, после того, как я выпью любовный напиток, мне фатой закроют лицо, и я проведу последнюю часть свадебного торжества в темноте и страхе.
Шпильки царапали кожу при каждом движении, словно напоминая, что у меня на голове. Хотелось содрать фату, пусть даже с клоками собственных волос, но я знала, что это невозможно. Магия уже работает. С этой минуты снять с меня фату в состоянии только муж.
— Какая же ты красивая, доченька! — растрогалась мама. — Взгляни на себя в зеркало.
Взяв за плечи, она повернула меня к трюмо. Я с тоской посмотрела на свое отражение. Красивая, а что толку? Скоро эта красота будет принадлежать врагу. Лучше бы я была страшненькой, чтобы Бесу было противно меня касаться. Правду говорят: не родись красивой, а родись счастливой.
— Я буду по тебе скучать, — вздохнул просочившийся в комнату Дэнни.