(не удивлюсь, если Клюгер к их появлению приложил руку, и не только руку), карлики с
планеты Ниршефтсхутта, нимфы из далекой Галактики Межмирья… Деревья и кусты, семена
которых завозили со всех дружественных планет, создавали ощущение нереальности
окружения, и даже проезжая по дороге, казалось, путешествуешь в чудесном саду. Именно в
этом районе предлагали квартиры зажиточным приезжим, и именно этот район
демонстрировали регенту, когда ему приходило в голову проверить, как расходуется бюджет.
Желая избежать пробок, я попросила автопомощника проехать через соседний район с
пафосным названием Клайфсбет, или как его называли коренные жители Ригарийской империи
— Поганка. В Поганке проживали настоящие отбросы общества, те, чьи ноги не раз ступали по
плитам СИБовского центрального отделения, а задницы не раз сиживали на тюремных нарах.
Несмотря на по-весеннему светлое утро, в этом районе, казалось, хмурится солнце — настолько
он был засаленный, неопрятный и вместе с тем, будто бы безучастный к своей неряшливости.
Ветхие дома, снести которые нужно было много лет назад, дорога в выбоинах, и странные
личности на дорогах, провожающие мое такси мутными взглядами. Этот район старались
спрятать от чужих взглядов, про него будто бы старались забыть и правительство и сами люди, живущие в нем. Лишь работники СИБ регулярно посещали Поганку, да и то, по службе, или
объезжая пробки, как и я сейчас.
Я почти не удивилась, когда на капот автомобиля упал булыжник, размером с человеческую
голову. Как видно, умудренные опытом жители Поганки давно выяснили, что обычный камень
укрепленное стекло такси не разобьет, и решили действовать другим путем, применяя снаряд
побольше. Автопомощник, согласно своей программе, разглядел в камне преграду и машину
остановил. Следовало выйти из автомобиля и убрать с капота смущающий робота камень, и я
вздохнула, понимая, что на это и надеются злоумышленники.
Не далее, как позавчера я принимала жалобы от добропорядочных граждан, случайно
заехавших на улицы Поганки, и, как следствие, позднее писавших в отделении СИБ заявление, будучи одетыми в одни трусы. Это еще они на странно гуманных «поганцев» нарвались.
Я вышла из машины, и тут же передо мной вырос худощавый паренек с бегающими глазами
навыкате и грязными руками, сложенными на груди. Странно, по показаниям потерпевших в
разбое принимали участие сплошь инопланетяне. Логика в этом была — без должной сноровки
опознавать пришельца очень сложно. Но сейчас передо мной стоял, расхлябанно что-то
пережевывая, чистокровный человек.
— Какая краля, — с издевкой протянул он, в улыбке обнажая гнилые зубы. — Познакомимся, а?
Я привалилась спиной к машине и, подражая пареньку, сложила руки на груди.
— А мы разве не знакомы, Чехор, а? Неделю назад очень тесно с тобой общались, — и, помолчав, добавила. — Припоминаешь, Варан Чехорандон?
Чехор застыл с приоткрытым ртом. Парня заметно удивил тот факт, что незнакомая девица знает
его настоящее имя, а не кличку, так еще и не демонстрирует страха. Я видела, как отслаивается
от зубов, и падает, вымоченный в слюне, комок травы. Брезгливо ткнула его носком ботинка и
резюмировала:
— Неужели гармала? Чехор, так ты же мне клялся-божился, что дурь тебе подкинули!
В затуманенных глазах парня мелькнуло узнавание, и он так быстро прикрыл рот, что зубы его
клацнули.
— Сержант…эээ, а как вы тут? То есть, можете гулять где хотите, но все же, — Чехор окинул
взглядом мое платье и понятливо кивнул. — Проездом, значит, не по работе.
— Думала покататься, а оказывается, служба и на час не прекращается, — я усмехнулась. — Ну
что, угрожать оружием, деньги забирать, будешь? Так же вы, кажется, приезжих разводите? У
меня заявлений на вашу шайку штук пять лежит.
— Да как можно, — Чехор развел чуть дрожащие руки в разные стороны (дрожат они из-за
зависимости, а не по причине волнения). Я отлично понимала, что таким движением
подельникам подавался какой-то условный знак, вот только знать бы какой. Осторожно
повернула голову, но никого не обнаружила. — Я смотрю — злобные дети камень на такси
бросили, подошел убрать, а тут и вы зачем-то из машины выскочили, да сразу Чехорандон, да
какие-то заявления… А наркоту мне и впрямь подкинули. И жевал я обычный подорожник, а за
это не сажают.
— Подорожник? А если экспертизу провести?
— Вы ж не на службе, сержант, — Чехор грустно, как-то даже с сочувствием вздохнул. — Так
что пока своих вызовете, пока криминалисты приедут — травинка-то полевая сгнить успеет.
Неужели без протокола с земли соскребать будете? Так я не в ответе кто там что набросал.
— Камень убрать хотел? — я с трудом скрыла улыбку, удивляясь предприимчивости «поганца».
Вызвать бы дежурный отряд, вот только мы оба знаем, что кроме жевания травы ему ничего
предъявить нельзя, а значит, сейчас не стоит и разводить суету. — Так убирай!
С услужливой улыбкой Чехор взял камень с капота и быстрым движением забросил его в кусты.
Может быть, мне показалось, но послышался сдавленный стон.
Машина тут же зажужжала. Я холодно кивнула Чехору и села на заднее сиденье, но парень не
дал мне закрыть дверь, придержал ее и наклонился вперед.
— Сержант Адальстан, я бы не советовал вам по нашему району разгуливать, хоть в форме, хоть
без нее.
— Угрожаешь? — без тени улыбки спросила я. Чехор раздраженно постучал пальцами по
стеклу.
— Я вас предупреждаю. Вы же недавно одного из пунитов задержали…имен не называю, думаю сами понимаете о ком идет речь. Его отпустили под залог, и он во всеуслышание заявил о
том, что вас найдет. Так что навстречу неприятностям стремиться не нужно.
Пуниты — холодные человекообразные с голубой склизкой на ощупь кожей. И в самых лучших
их представителях приятного мало, а в Плисе Хопсвуде, которого я недавно арестовала, и вовсе
отсутствует хотя бы искра гуманности. Он насильник с открытым счетом погибших жертв.
Долгое время пуниту удавалось ускользнуть от правосудия, но, в конце концов, мы поймали его
на живца. Причем в роли жертвы выступила я. Так что мстительное желание Плиса закончить
начатое я понимала, но по понятным причинам одобрить не могла.
— Что за приступ человеколюбия, Чехор?
— Это вас не касается, сержант. Специально бы не подошел, а тут видишь, судьба подтолкнула.
Ваше дело — верить мне или нет, но я свою совесть успокоил, хоть вы, скорее всего, и
сомневаетесь в ее существовании.
— Под протокол подтвердишь?
Чехор медленно отпустил дверь и отсалютовал мне рукой.
— Хорошего пути, девушка. Не задерживайтесь допоздна — на улицах нынче неспокойно.
Я с сожалением покачала головой. На положительный ответ Чехора рассчитывать не
приходилось, но…насколько бы проще стало жить, откажись преступники от своей
«корпоративной» этики. И насколько сложнее.
— Спасибо, Варан. Но поблажек все равно не жди.
Чехор закатил глаза и поднял вверх ладони, демонстрируя, что ни на что и не надеялся.
Не сказать, что меня испугало неожиданное предостережение, но повод задуматься, безусловно, появился. Главным образом, мысли мои занимали предположения о том, кто внес залог за
подозреваемого в неоднократном совершении особо тяжких преступлений, и куда в таком
случае смотрел прокурор? Преследуя Хопсвуда, мы исходили из принципа, что маньяки
действуют в одиночку, но выясняется, что за пунитом стоит кто-то достаточно богатый и
влиятельный. Возможно, это какой-то добрый родственник, а может быть, что помимо
изнасилований и убийств девушек за Плисом числятся еще какие-то преступные деяния, и
покровитель опасается, что они перестанут быть тайной.
Я нахмурилась, понимая, что сейчас не время размышлять о Хопсвуде. Первоочередной задачей