Да уж, а ведь несмотря на мнение о нем окружающих, что он «любит все, что движется», у него с ними ничего не было, даже не планировалось.
Эти красавицы, были настолько пьяны, что у него просто не оставалось выбора кроме того, чтобы притащить их к себе и дать отоспаться. Иначе эти девицы нашли бы на свою задницу приключений, мало бы не показалось. Он так не мог, взял и увез к себе и уложил спать, кажется, нажив себе новых недоброжелателей…
Правда, не обошлось без казусов, к примеру, светленькая — залезла в ванну и отказалась из нее выходить, при попытке ее вытащить, начинала истошно вопить, что ее убиваю… Вторая, брюнетка, в столь же дешевом наряде, была менее пьяна, но лишь настолько, чтоб попытаться станцевать стриптиз и запутавшись в своем же платье уснула. Веселенькая ночка, ничего не скажешь…
— Я есть хочу, — выдала девушка, забавно надув губки.
— Господи и сколько ей лет? Этому чуду? Хоть восемнадцать есть? — невольно пробормотал художник прежде, чем ответить.
— Хорошо звездочка, — ласково улыбнулся и кивнул Игорь, понимая, что опять не помнит имя гостьи, да и второй тоже.
Закрыв дверь, направился в кухню готовить завтрак, про себя очередной раз, ругаясь на свою неспособность запомнить имя.
Самое странное, проблемы были только с именами. С остальным, даже с фамилиями, проблем не было. Он прекрасно мог запомнить все что угодно. В институте на спор воспроизводил такие формулы, что, казалось, это было невозможно. Знал несколько языков, притом не прилагая никаких усилий к их изучению. Никогда ничего не зубрил, все схватывая и запоминая на лету. Даже лица людей мог нарисовать по памяти до мельчайших деталей, а имена — нет…
— Нина? Нет, Нина — это, кажется, модель, которая меня приглашала в этот бар… Тогда может Соня? Нет, это наш Ежик, — бормотал себе под нос Игорь, возясь с туркой, намереваясь сварить кофе. Тосты, омлет, бекон и кофе, кажется хороший план, а если девушки откажутся ему больше достанется.
— Проклятье, точно стикеры буду на лоб клеить, — погрозился неизвестно кому художник.
Из ванной послышался звук, льющийся воды, что уже хорошо, значит оживает. Главное, чтобы она не догадается мыться в платье, а остальное…
Смартфон завибрировал, настойчиво привлекая к себе внимание. Бросив взгляд на дисплей, Баринов тяжело вздохнул и нажал ответить.
— Привет, мам, — как можно беззаботнее откликнулся художник, переключая на громкую связь.
— Игорь, ты не забыл о том, какой сегодня день? — строго поинтересовалась мать, без привычного приветствия. Так, уже где-то провинился…
— Суббота, — весело сообщил Игорь, взбивая яйца для омлета, мысленно перебирая, что он натворил…
— Не притворяйся идиотом, у тебя плохая память только на имена, даты ты хорошо помнишь…
— Да помню, Ма! Юбилей у отца, я заеду за подарком. Все будет! И сам буду!
— Ты только заедешь?! — тут же зацепилась за слово родительница, так точно где-то что-то напортачил. — Да ты должен…
— Все куплено, просто забрать из магазина, сама понимаешь там надежнее. Вечером все будет как надо, обещаю, никаких сюрпризов…
— И не придёшь опять с какой-нибудь оголённой девицей? — Игорь закатил глаза, но ничего не ответил. Ему всегдаприпоминали день рождения десятилетий давности, куда он по дурости пришел с девушкой, что, мягко говоря, шокировала всех. После того случая на семейных встречах он появлялся один. Даже несмотря на вечный плюс один и настоятельные просьбы. Нет, пока не стоит.
— Один, ма, ты знаешь я не с кем не встречаюсь.
— Но это не мешает тебе спать с кем попало! — опять завелась с пол-оборота женщина. Великие мастера, опять по новой! То, что он променял семейную клинику на то, чтобы махать кисточкой (графический планшет они, вообще, не воспринимали), ему простили не сразу, но простили, но вот его легкомыслие в отношениях нет.
— Не с кем попало, — устало откликнулся Баринов, засыпая на разогретую сковороду нарезанный перец и томат, успевая снять с плиты турку. — Мам давай не будем начинать, хорошо? — попытался остановить дальнейшее обсуждение, но поздно…
— Да даже у Артура уже сын, второй между прочим, на подходе… — дошла до любимой темы мать, а внуки, это у родителей была золотая мечта. Ему, наверное, даже простили бы всех женщин, если бы хоть одна подарила бы им внука…