Он подошел к портрету матери короля.
– Хм, Екатерина была очень строптивой особой. Вам такой быть не советую. Ее пребывание здесь не принесло ей ничего, кроме страданий. По рассказам, она все время плакала. Просто день и ночь напролет. Больше ничего не делала, никуда не ходила, ничем не развлекалась.
– Развлекалась? – я не верила собственным ушам: неужели это и правда было так удивительно, что девушка, приговоренная к смерти, не развлекалась, будучи в плену?
– Вы даже не представляете, как вам повезло! Представьте, к вам будут относиться как к самой благородной даме… Хотя, нет! Ни одна благородная дама не сможет сравниться с вашим положением! Любая ваша прихоть может быть исполнена, если, конечно, она не будет перечить воле короля. Все самые лучшие наряды! Лучшие яства! Почет и уважение! Все это драконы бросят к вашим ногам!
– А потом убьют, – закончила за него я.
Люка нахмурился.
– Не смотрите на это таким образом.
– А как еще мне на это смотреть? – его слова разозлили меня.
– Например, – он быстро подошел к другому портрету, висевшему на противоположной стене. Ирана на нем улыбалась, она даже искрилась от счастья! – Роза. Самая мудрая из всех. Именно благодаря ей титул Ираны получил такое уважение. Она была одной из первых, которая удостоилась прожить целый месяц в роли королевы драконов, окруженная любовью мужа и своих подданных. Советую вам взять с нее пример.
– Выторговать лишний месяц за хорошее поведение? – гнев подступал все сильнее, я уже не могла сдерживать его порывы.
– Что в этом плохого? – искренне удивился он. – Поверьте, любая женщина-дракон была бы рада оказаться на вашем месте!
Я бросила взгляд в сторону служанок. Они кивнули в знак согласия. Они что, издеваются?
– Бред!
– Что, простите? – сдвинул брови Люка, видимо, он был незнаком с этим словом. Ничего! Я еще пополню его словарный запас!
– Бред – значит, идиотизм! Полный, окончательный и бесповоротный! Вы с ума сошли! Кто разрешил вам убивать других?
Люка рассмеялся. Его голос эхом разнесся по залу.
– Это Дракардия! Это не ваш мир, госпожа. Назад дороги у вас нет. Привыкайте, – он принял серьезный вид и бросил на меня устрашающий взгляд, – вам тут еще жить.
– Разве меня не собираются убить?
– Не сразу, – он медленно подошел ко мне и, подняв выбившуюся прядь черных волос, покрутил ее перед собой, а затем со всей силы сжал в кулак и отпустил. – Вы достанетесь самому сильному дракону Дракардии. Завтра объявят первый этап состязаний, когда будут отобраны девять победителей, что станут биться за вас насмерть! Какая романтика! Какая честь!
– Что?
Он отвернулся и направился к выходу.
– Первый этап будет длиться неделю. Желающих в этот раз много. Девять избранных переедут в вашу башню, вас окружат вниманием и заботой лучшие из лучших на целый месяц. За вами останется право прервать состязания и самой выбрать себе супруга, как и сделала Роза, за что и была вознаграждена.
Она заключила соглашение с одним из драконов? А что ей еще оставалось? Нет! Стой! Не смей даже думать об этом!
– Конечно, сроки могут сдвинуться, – он остановился в проеме. – Скорее всего сдвинутся. Другие кланы так просто не сдадутся. Наверняка, нам уже пришло объявление войны от ближайших соседей, – Люка обернулся. – Поверьте, госпожа, драконы – лучший выбор для вас в сложившейся ситуации.
Глава 4. Обреченная
Тусклый свет свечей падал на мое усталое изможденное лицо. Я сидела перед трюмо, а Зира аккуратно прочесывала спутанные волосы гребнем. Меня уже успели искупать и переодеть в игривую сорочку.
К слову, купание и отняло у меня последние силы. Никакие уговоры и возгласы, что я могу помыться самостоятельно, не помогли мне избежать помощи служанок. Они несколько раз намыливали меня, используя различные средства с цветочными ароматами, затем терли жесткими мочалками.
Сама купальня, конечно, поражала! Стены были выложены большими серыми камнями, а пол – брусчаткой. В дальнем углу почти от самого потолка ниспадал искусственный водопад в бассейн, устланный керамической плиткой. Воды в нем было мне по колено, поэтому Дане и Зире с их высоким ростом и подвязанными под пояс платьями было вполне комфортно подавлять мои жалкие попытки сопротивления.
Несмотря на всю окружавшую красоту, послевкусие от этого процесса осталось самое что ни на есть неприятное. Стыд и обида перемешались в моем сердце, а очередное осознание собственного бессилия кошачьими когтями скребло по душе.