И вдруг за окном раздались истошные крики и оглушительный визг.
Глава 2
Колодец с начинкой
Любопытство сгубило кошку, гласит мудрая земная поговорка. Мне бы ее помнить, ан нет. Я бросилась к окну, но с непривычки к чужой и неудобной обуви споткнулась о рулон ковра, куда в спешке спрятала платье, диадему и прочие драгоценности вместе с помолвочным кольцом.
Я упала и едва не расквасила себе нос. Рулон, ставший из-за моих юбок и кринолина толстым и рыхлым, слегка развернулся, показались белые кружева. Поправлять не стала, – визг не утихал, любопытство тоже, но я встала за портьеру так, чтобы не слишком было заметно снаружи.
К счастью или нет, комната была угловая и окно выходило в сад. Благоухание лилий, цветущих прямо под ним, пропитывало сложенные в гардеробной вещи не хуже баснословно дорогих духов. Отсюда хорошо был видна вымощенная площадка с каменным колодцем, снабженным колесом с ведром на цепи.
Вот и мою занавеску обнаружили, – ухмыльнулась я, увидев толпу, окружившую колодец.
Странно. Не могут два клочка ткани вызвать таких криков и визгов.
– Ой-ой-ой! Что теперь будет! – причитала наша кухарка.
– А-а-а-а! – визжали баронесса с моей гувернанткой медам Зисдрис.
– А ну, тихо! – гаркнул возвышавшийся над толпой Ирвин. – Отойдите подальше! Бер, вытаскивай и клади ее сюда!
Барон махнул рукой, указывая на любимую клумбу баронессы с королевскими лилиями.
Толпа отхлынула, расступилась, и я увидела старого Бера, с печатью ужаса на лице тащившего из колодца чье-то тело. Женское, судя по очень длинным, темным от влаги волосам, корсажу и облепившей ноги юбке. Тоже очень длинной. Бер, кряхтя, уже вылез из колодца по лестнице и тащил тело на указанную клумбу, а юбка все не кончалась. Голову женщины закрывала моя тюлевая занавеска.
– Не сюда! – заорала баронесса еще громче и показала на мощенную камнем дорожку. – Вон туда!
Бер послушно протащил утопленницу еще метра два, а серебристая юбка тянулась и тянулась из колодца бесконечным шлейфом.
Люди начали пятиться, заподозрив неладное.
И вдруг одновременно произошло две вещи: налетевший порыв ветра откинул занавеску, а юбка вытянулась из колодца змеиным жгутом и шлепнулась наземь с таким звуком, словно грохнулась тяжеленная рыбина.
Первый миг на это никто не обратил внимания – все взгляды сосредоточились на лице утопленницы.
– Светлое Небо, это же дочка конюха Аннель! – ахнула толстушка-кухарка. – Помните, пропала месяц назад? Говорили, что сбегла с бродячим цирком, а она вона, бедная, где!
Для трупа месячной давности лицо девушки казалось на диво свежим.
– Да нет же! – не согласилась моя костлявая гувернантка. – Вы что, не видите, что это леди Тиррина? Она еще вчера обещала утопиться!
Мне было плохо видно из моего укрытия, но зеленоватые светлые волосы, пусть и потемневшие от воды, мало походили на мои. Прежде всего длиной.
– Какая же это Тиррина, медам Зисдрис? – возмутился мой опекун. – Вы что, не видите, какая это красавица? Ни следа от уродливого шрама и форма носа совсем не такая курносая! Где управляющий Рондик? Отправьте кого-нибудь за городской стражей!
– У Тирры такой же прямой аристократический носик, – возразила бледная Лисси.
– Не она это! – оборвал ее садовник Бер. – Чужачка. И недавно утопла, бедняжка, еще распухнуть не успела. Надо у матушки Зим спросить.
Матушка Зим – это наша бывшая ключница, доживающая свой век в персональной комнатушке рядом с кухней, в самом теплом местечке во всем доме. Она всегда жила тут, чуть ли не с момента строительства особняка. Говорили, домишко ее прежних хозяев стоял аккурат на этом месте, облюбованном еще прапрадедом Тиррины, и был куплен вместе со служанкой. И еще говорили, что Зим уже тогда была древней старухой.
Баронесса и ее сынок попытались ее сдать в лечебницу для сумасшедших, когда вселились в графский дом, но у них ничего не вышло. И прогнать не вышло и откупиться. Кем на самом деле была матушка Зим, оставалось только гадать.
Я видела ее лишь раз, когда меня, Тамару Коршунову, оказавшуюся в теле юной графини, привезли сюда после лечебницы. Сгорбленная старуха с клюкой появилась в моей спальне. Я тогда чуть со страху не поседела, если бы волосы пятнадцатилетней Тирры уже не обзавелись сединой после пережитой катастрофы. Она возникла бесшумно, как привидение, склонилась, вгляделась в глаза и проскрипела:
– Вот оно как, получается… Выясни, кто тебя убил, девочка.
– Выясню, – непослушными губами прошептала я.