– Это будут сложные два дня… – слышу женский шепоток по левую руку от меня и не могу сдержать ухмылки.
Кажется, не только я осознаю весь масштаб своей дурости.
Как только оказываемся со всеми вещами в салоне самолета и улыбчивые бортпроводницы просят сесть и пристегнуться, приготовившись ко взлету, Настя покорно подчиняется, а вот меня сбивает с мысли мобильный.
– Да, – отвечаю дергано, даже не взглянув на экран.
– Ты совсем забыл про документы, Сокольский? – слышу на том конце провода голос Вадима и бросаю взгляд на часы.
Проклятье, уже десять, рабочий день в самом разгаре.
Естественно, забыл. Начиная с восьми утра мои мысли витают исключительно вокруг одной девушки, которая сейчас сидит напротив меня и недоверчиво косится, воинственно сложив руки на груди. Мне кажется, сколько мы с Загорской работаем, она вообще сама воинственность. Ну, в мою сторону так точно. Словно кошка перед прыжком.
– Скидывай, пока буду в полете, посмотрю, – набираюсь силы воли и отвожу взгляд от ее цепких чарующих глаз, ощущая, как в теле уже явный дискомфорт; твою мать, она меня доведет. – Что у нас по поводу сделки? – открываю ноут, одним глазом пробегая по личному делу на Загорскую, которое, к моему стыду, я даже читать не стал. Все, что мне нужно, она расскажет сама, а что не нужно, мне и не нужно. Вот такой каламбур. – Удалось перенести встречу?
– Да, но только до середины следующей недели, там как хочешь, но быть должен в городе.
– Понял, да я и не думаю, что мы задержимся там дольше выходных, – говорю, а самого берет сомнение, и моя спутница это явно замечает, потому что подается чуть вперед со словами:
– Что значит “я не думаю”? – шепчет недовольно Настя, тут же подбираясь. – Вы обещали…
– Это кто там? Настя? – тут же приободрился дружище на том конце провода, похоже, выпрыгивая из штанов, а его донельзя довольная физиономия буквально нарисовалась у меня перед глазами. – Передай ей, что с меня кофе! – трещит друг, а я вот больше чем уверен: сиди на моем месте Владос, а не я, эта неприступная барышня уже вовсю расточала бы улыбки, а не губы поджимала. – И передай ей привет.
– Слишком много просишь, Владос, – отрезаю все лишние вопросы, которые начинают знатно нервировать. – Вот вернемся, и сам все, что надо, передашь. Давай, до связи, – сбрасываю вызов и по просьбе подошедшей стюардессы отключаю всю технику, которая по правилам должна бездействовать во время всего полета. Но мы-то рейс чартерный, имеем некоторые “поблажки”.
– Мне не понравилось ваше сомнение в голосе, – выдает звенящим голоском молчавшая до этого Настя, когда заводят двигатели и самолет начинает движение по взлетной полосе.
– Выдохни, Настя.
Подмигиваю и достаю из папки с документами заранее приготовленный банковский чек, в котором значится сумма примерно втрое больше, чем девушка озвучила сама. Двигаю бумажку к ней и откидываюсь на спинку кожаного сиденья, приготовившись ждать удивленные охи и ахи. Но мне только коротко и недовольно бросают, как кость собаке:
– Здесь много.
– Это проблема? – выгибаю бровь, так как уж отказывающихся от денег женщин в своей жизни я не встречал точно.
– Мне не нужны лишние деньги…
– Моральная компенсация, – перебиваю, постукивая пальцами по стол. Нервишки ни к черту. – Плюс я и правда не могу гарантировать, что дело закончится выходными, но поверь, сделаю для этого все возможное. Думаю, ты понимаешь, что меня тоже мало привлекает роль играть в мифическую любовь с чужой женщиной. Без обид, – добавляю, когда ее щеки начинают краснеть.
– Мы оговаривали с вами другие сроки, Илья Сергеевич! – упрямится девушка, даже, кажется, не заметив, как дернуло при взлете нашу воздушную посудину, буквально вжимая нас в сидения.
– Я приукрасил.
– Это очень некрасиво с вашей стороны. Вы человек дела, и врать – последнее, что может быть в бизнесе.
– А я и не врал, Настя. Я приукрасил. Это, во-первых. И во-вторых, с твоей, – перебиваю, так как такими темпами мы далеко в своей игрой не уедем. – С твоей стороны.
– Хорошо, с твоей стороны, – вздыхает Загорская обиженно, надувая губы, как ребенок. – И мне не нужны эти деньги, только оговоренная сумма… – и немного погодя добавляет:
– Илья, – словно пробует, как это звучит мое имя из ее уст. Говорит, а у меня в груди что-то простреливает, словно микровзрыв, потому что звучит оно очень даже соблазнительно.