Покажет. Твою мать, обязательно покажет. Мне. Свой гнев во всей красе, когда узнает, что у нас намечается светский междусобойчик в обществе моей бывшей любовницы. Отмываться буду еще вечность и один день.
– А ты не могла хотя бы меня спросить, надо ее сюда звать или нет? Настя не клоун на ярмарке, и не зверюшка в зоопарке, чтобы ее всем показывать.
– Моя невестка должна быть светской дамой и уметь держать лицо на публике.
– С твоими раутами твоя невестка сбежит от меня.
– А вот Анжела бы...
– Хватит.
– Вот и посмотрим, кто будет смотреться выигрышней на этом ужине.
Театр. Фарс. Комедия. Называй, как хочешь. И я, мало того, что влип в это сам по уши, так еще и личную помощницу втянул. Теперь и остается только что уповать на внезапное открытие в ней таланта актрисы.
Глава 11. Настя
– Такой огромный дом... – бубню себе под нос, с остервенением развешивая в гардеробной вещи с ценниками, прямиком из магазина. – Неужели нельзя было выделить мне отдельный скоромный угол? Да и, в конце концов, тут сотня спален! А мы спим в одной!
– Десять, – слышу за спиной и подскакиваю, роняя изящный кремовый костюм. Дверь открылась так тихо, что я за своим праведным гневом даже не заметила. Тут вообще есть петли и знают ли жильцы этого замка, что, если эти петли не смазывать, у некоторых левитирующих по воздуху Сокольских не будет шанса явиться неожиданно?
– Что? – поворачиваюсь к зашедшему Илье, который за эти пятнадцать минут, что мы не виделись, кажется, серьезно посмурнел. Хмурые брови и заостренные скулы говорят об урагане, что бушует внутри. Обычно в рабочее время это значит: “сейчас будет а-та-та”. Но тут… И почему мне опять его жалко?
– Спален, говорю, тут десять, – кидает мужчина, попутно стягивая с себя рубашку, и бесстыдно сверкает идеальным телом, заставляя мои щеки запылать и поспешно отвести взгляд от манящих кубиков.
– Отлично. Но это не меняет того, что ты спишь на диване, – говорю в стену, кусая губу и с усилием вытравливая из головы сногсшибательную картинку голого начальника. Ну ладно, не совсем голого… на ногах-то брюки. А вот если бы… нет. Нет, Настя! – Ты точно спишь на диване! – выдыхаю возмущенно, злясь сама на себя.
– Нет.
– Да! – уверенно стою на своем.
Тут всего взгляд, а если потрогать? А если провести пальчикам по каждой впадинке? Что со мной произойдет, если я с этим аполлоном, словно высеченным из камня, в одной кровати окажусь? Хоть она и, кажется на вид, метра четыре, не меньше, но я не могу гарантировать, что мое изголодавшееся по мужским ласкам тело само к нему не поползет. Нет, нельзя, однозначно!
– Раз уж ты эту кашу заварил, тебе и отдуваться. И я девочка, мне нужно уступать.
– А я не джентльмен. Поэтому и не подумаю.
– Диван, Илья.
– Нет, – слышу уже совсем близко, буквально в паре сантиметров от своего уха. Волоски на руках встают дыбом, когда его горячее дыхание обжигает мою щеку. – Настя, мы же с тобой взрослые люди. Давай не будем разводить балаган? – приклеивается ухмылка к соблазнительным губам мужчины, и только я собираюсь снова отвести взгляд, как его длинные пальцы сжимают мой подбородок, останавливая. – Есть проблема?
– Есть, – говорю сквозь зубы, – я не сплю с незнакомыми мужчинами.
– Мы уже два года работает бок о бок.
– Тем более!
– Настя-Настя, – приторно тяжко вздыхает Илья, убирая свою руку. – Я сплю на кровати, а ты, как хочешь. Видишь ли, мне моя спина еще нужна, а после сна на этом диване мой позвоночник рискует высыпаться в трусы, – одаривает меня снисходительной ухмылкой Сокольский и, откинув рубашку на кровать, скрывается за дверью в ванную комнату, демонстративно громко хлопнув.
Буквально доли секунды – и из душевой слышится шум воды, а это означает жирную точку в нашем диалоге.
Отлично. Супер. Замечательно просто.
Устало присаживаюсь на софу, которую, на самом деле, и диванчиком-то не назвать, и, прижав к сердцу, как родного ребенка, дорогущий шелк нового костюма, пытаюсь смириться со сложившейся ситуацией. В конце концов, Сокольский прав. Я девочка большая и смогу себя контролировать. А он взрослый мальчик, у которого, помимо меня, куча женщин, и в мою сторону, в постельном плане, он, уверена, даже не взглянет. А значит? Значит, что волноваться мне незачем. Соберу всю волю в кулак и как-нибудь переживу его храп на соседней подушке. Хотя нет! Сокольский же человек из высшего общества. Такие не храпят и вообще простые мирские слабости им чужды.