Днем стало немного теплей, так что Темери выбрав момент, просто стянула с головы капор, да и увязала в него их единственную еду. Так надежней, и нести проще. Длинные лямки позволили превратить головной убор во что-то вроде кружевной сумки. Все равно капор был мокрый и совершенно не грел.
Влажные волосы рассыпались по плечам.
Солнце легко пробивалось сквозь кроны светлого соснового леса, по такому легко идти, и Темери — все-таки невозможно все время бояться и думать о плохом — немного успокоилась, даже стала представлять, что просто идет на какую-нибудь зимнюю ярмарку в далекую деревню.
Просто спутник в этот раз ей достался не из приятных. Но это ничего, это только до деревни. И вообще не важно. Можно ведь просто не смотреть в его сторону. Просто улыбаться солнцу, сосновому воздуху, запаху снега и хвои.
Все было спокойно. Как вдруг ифленец поймал ее за плечо и заставил пригнуться:
— Тихо!
Темери, не успев даже подумать, что делает, стряхнула руку. Но все же пригнулась, постаравшись укрыться за единственной поблизости невысокой елочкой.
Чеор та Хенвил через мгновение оказался рядом.
— Лошади. Слушайте!
И вправду, где-то неподалеку по твердому дорожному покрытию цокали лошадиные подковы. Темери попыталась определить, сколько лошадей слышит, но не смогла. Не одна, это ясно. Но вот сколько…
— Дорога рядом, — шепнул ифленец. — Или мост. Оставайтесь здесь, я попробую посмотреть.
И ушел, не дожидаясь ответа. Да она отвечать и не собиралась.
Темери очистила от снега сухую коряжину и села на нее в ожидании. Хоть она и не признавалась, а ноги уже гудели от усталости — все-таки за минувшие сутки поспать так и не удалось, да и отдых был слишком коротким. Стертая пятка сейчас, когда удалось остановиться, беспощадно болела. Ей казалось, что если снять сапог, то снова надеть его она не сможет.
Чеор та Хенвил вернулся быстро. Она даже не успела толком перевести дух.
— Мост рядом. — Говорил он ровно, но Темери все равно уловила в голосе ифленца нешуточную тревогу. — Там нас, похоже, ждут, но с другого берега. Они думают, мы идем по дороге. Так что попробуем уйти дальше, за поворот, и там ее пересечь. Устали?
— Я могу идти.
Ифленец криво усмехнулся, кивнул удовлетворенно.
Темери не собиралась жаловаться, даже если будет умирать от усталости.
Дорога как назло сразу за мостом тянулась прямо на запад и была ярко освещена солнцем, уходящим к закату, так что до первого поворота пришлось идти довольно далеко. При том шли они, пробираясь сквозь подлесок в стороне от дороги. Было тяжело, но оно того стоило. За прошедшее время они увидели еще несколько всадников.
Когда, наконец, дорога заложила петлю, ифленец снова ненадолго дал ей отдохнуть от своего общества — проверял, свободен ли путь. А вернувшись, поторопил:
— Похоже, выставили патруль. Это не разбойники, не похожи. И оружие у них хорошее. Надо спешить…
Что же, торопиться — значит, торопиться.
Но все-таки они не успели. Хорошо, что всадники были увлечены беседой и не слишком хорошо выполняли свои обязанности.
Беседа «патруля» добрых новостей не принесла, говорили они как раз о беглецах.
Тот, что постарше, в тяжелом кожаном плаще, отороченном лисьим мехом, успокаивал младшего:
— Да дня не пройдет, найдем их. Все уже продумано, бежать им некуда, кроме как сюда…
— А если они на броды пойдут? Или вовсе к побережью?
— Дурак ты Лури, подумай башкой, какое побережье?! Там такие болота, что если сунутся, то только нам работы убавят…
— А если…
— Не куда им идти. А если нас каким-то образом чудесным обойдут, так пойдут куда?
— В деревню, — разулыбался молодой. — Как есть, или в Рыбачий Омут, или к большаку. Так мы, что ли зря здесь-то ждем? Может, надо было всем сразу в засаду сесть да и…
— Лури, с такой башкой как у тебя — только коров пасти…
Всадники скрылись за поворотом.
Ифленец проводил их взглядом, а потом бросил пытливый взгляд на Темершану. И вдруг спросил:
— Чему вы улыбаетесь? У нас все меньше шансов выбраться живыми.
— Вот именно, — тихо ответила она. — Я ничего не теряю…
Чеор та Хенвил вдруг резко провел руками по голове, от чего его светлые прямые волосы встопорщились лохматым ежом.