В дальнем углу в глубоком кресле-качалке сидела худенькая женщина со светлыми, заплетенными в толстую косу волосами. На лице виднелись первые морщины, а это значило одно — по меркам эльфов она уже достигла своей старости.
— Надо же, — мама выпрямилась, отложила в сторону стеклянный шар, который до этого крутила в руках, — не думала, что доживу до этого дня.
— Мама?
Она молчала, всматривалась в мое лицо, а потом коротко и еле заметно кивнула.
— Папа сказал, что ты…
Голос сорвался, слова не шли. А сил хватало только на то, чтобы гнать всхлипы, рвущиеся из груди, как можно подальше.
— Для него я умерла, потому что выбрала свободу, — она медленно встала, подошла ко мне, оказалась на целую голову ниже. — Я должна упасть к тебе в ноги, дорогая, и просить прощения за то, что бросила. Но боюсь, что после этого не смогу встать.
Я и понимала ее, и злилась за все это одновременно. Все же моя жизнь могла сложиться иначе, знай я обо всем. Будь я с нею. Будь она со мной.
— Почему ты не дала о себе знать? — прошептала я, чувствуя, как по щекам текут горячие слезы. — Почему столько лет…
Она отвела взгляд:
— Твой отец запретил.
— Вижу, ты нашла своего истинного, — я бросила взгляд в сторону светлячка, зависшего под потолком.
— Три года назад его не стало. Но я не могла покинуть эльфов, потому как стала оракулом.
— Кем? — вопросов было слишком много, я мало что понимала. Но знала одно — я рада, что мы встретились.
Видела перед собой эту женщину впервые, но чувствовала, что знаю ее всю свою жизнь.
— Присядем? — мама указала на стул у кресла-качалки, вернулась на свое место, вновь взяла в руки шар и, дождавшись пока я сяду напротив, продолжила говорить. — Найдя своего истинного совершенно случайно, я открыла в себе доступ к утерянной магии. Отныне я могу отыскать вторую половинку для другого эльфа. Сказать, где живет его истинный или истинная. Это безумно важный дар для тех, у кого от пары зависит пробуждение магии.
— Скажи, — внезапно осмелела я. — А как было раньше? Все владели магией? Без истинных?
— Все, — кивком подтвердила она. — Да только рядом со своим истинным любая магия становилась в десять раз сильнее.
Тишина, повисшая в воздухе, не продлилась долго.
— Я не знаю, как заслужить твое прощение, дорогая, — подбирая слова, проговорила она. — Мне больно думать о том, что пришлось сделать для сохранения наших жизней. Страшно представить, что стало бы, не приведи тебя сюда Богиня. Все, что я могу сейчас тебе предложить, это отыскать твою истинную пару. Силы у меня есть только на это.
Можно было сказать, что это уже не нужно. Что моя вторая половинка сама меня отыскала. И сейчас мужчина, ради которого я готова на все, стоит по ту сторону стены шатра. Но вместо этого я просто кивнула.
Если мама хочет таким образом заслужить мое прощение, то хорошо. Ведь я уже ее простила. Давно простила. И злилась не из-за обиды, а из-за того, что обстоятельства сложились именно так.
А еще я была безумно рада тому, что она жива. За это можно было все простить.
Она сжала в ладонях прозрачный шар, который медленно начал наполняться белым дымом — магией оракула. Закрыла глаза и шумно выдохнула через нос.
Шли секунды, минуты, мама начала раскачивать ногой кресло. А затем ахнула, резко вдохнула, будто бы пробыла под водой слишком долго, и укоризненно на меня посмотрела.
— Почему ты не сказала, что уже отыскала его?
А я улыбнулась и не стала ничего скрывать:
— Потому что ты очень хотела заслужить мое прощение этим шагом. И я тебя простила за все, мама.
Смахнув выступившие на глазах слезы, я встала со стула и опустилась перед ней на пол, положила голову на колени. И к собственному счастью, почувствовала, как она перебирает тонкими пальцами мои волосы.
— Мирэния, — ее голос дрогнул, — ты представить не можешь, как я счастлива тому, что ты нашла меня. Ты останешься?
Вопрос ввел меня в ступор. С одной стороны очень хотелось вновь обрести семью, узнать как это быть свободным эльфом среди себе подобных, провести время с мамой. А с другой… С другой был мужчина, без которого я попросту больше не представляла своей жизни.
— Я поняла тебя, — прошептала она, — разрушать пару истинных никто не посмеет. И я понимаю, что он не сможет остаться с нами тут. Но раз ты теперь одна из нас, а не из них…
— Них? — я подняла голову, всмотрелась в эти незнакомые, но такие родные глаза. Я думала, что принять маму будет сложно. Но у сердца и души были свои мысли на этот счет.