На “Балу Вечности” никому не разрешалось иметь личное оружие, якобы для предотвращения подобных событий.
Я поймал взгляд Хэдли Забвение и поманил. Он легко двинулся вперёд и пробрался сквозь толпу чтобы присоединиться ко мне. Он посмотрел на тело, затем выжидающе посмотрел на меня.
— Вы Детектив — Инспектор, — сказал я. Вы хотите взять на себя это дело?
— Вы Уокер, — сказал Хэдли. Это ваша юрисдикция.
— Тогда сделайте мне одолжение. Встаньте у двери и смейтесь в лицо всякому, кто попытается выйти. Никто не войдет и не выйдет, пока я не закончу своё расследование.
— Я буду стоять на страже, — сказал Хэдли. Это должно быть… забавно.
Он быстро улыбнулся мне и прошёл сквозь толпу к дальней двери, не дожидаясь, пока все уберутся с его пути. Бессмертные теперь обрели свои голоса, шум вопросов и требований становился всё явственней с каждым мгновением. Мне предстояло занять позицию Уокера и взять на себя ответственность за ситуацию. Или никто из них не станет со мной разговаривать. Я повысил голос и обратился к собравшимся бессмертным, и они неохотно успокоились и посмотрели на меня.
— Всё в порядке! — сказал я. Будьте бдительны! Король Кожи убит. Это превращает этот бальный зал в место преступления, а вас — в подозреваемых. Так что никто из вас в ближайшее время никуда не отправиться. Привыкайте к этому. А теперь, мне понадобится ваша помощь и сотрудничество, чтобы найти убийцу. Он всё ещё здесь, скрывается, и чем быстрее я его найду, тем быстрее вы все снова почувствуете себя в безопасности. Мне придётся задать вам всем несколько вопросов. Никто из вас не должен принимать это на свой счет…
— Мы вам не подчиняемся! — рявкнул человек, закутанный в пурпурную римскую тогу, на которую он мог иметь, или не иметь права. Выскочка, — функционер! Мы уходим, все мы! Прежде чем убийца нанесёт новый удар!
— Нет. — сказал я, пронзая его своим лучшим жестким взглядом. Никто не уйдёт, пока я не найду убийцу.
Жасмин де Луар шагнула вперёд, откинув назад свою пышную голову, чтобы лучше ухмыльнуться мне своим аристократическим носом. Она была одета как Елизавета I, рыжие волосы и очень высокий лоб.
— Вы не можете держать нас здесь! Вы всего лишь смертный. У вас нет власти над нами!
— Он даже на самом деле не Уокер! — произнёс другой голос откуда-то из глубины толпы. У него нет Голоса!
— Я Джон Тейлор! — громко сказал я, и толпа снова затихла. Я злобно улыбнулся окружающим, и некоторые дрогнули… — Вы все слышали обо мне. Я человек с даром поиска. А теперь успокойтесь и ведите себя прилично, или…
— Или что? — сказала Жасмин.
— Или я найду твоего пропавшего мужа, — сказал я.
Жасмин замешкалась, растерялась. Она скользнула обратно в толпу. Я неторопливо огляделся, кивая знакомым лицам.
— Эй вы там, я мог бы найти, куда ушли недостающие средства вашей компании. Или вот вы. — Я мог бы найти, где вы закопали тела. А что касается тебя, милая, я мог бы найти твой старый нос и вернуть его на прежнее место.
Теперь все они затихли, глядя друг на друга в поисках поддержки и не находя её. У всех у них были секреты, и никто из них не хотел, чтобы я слишком пристально их рассматривал. Конечно, я в основном блефовал, высказав несколько обоснованных предположений, основанных на последних сплетнях, но они этого не знали. Я повернулся к ним спиной и опустился на колени рядом с тем, что осталось от Короля Кожи.
Он лежал лицом вниз, наполовину свернувшись в клубок. На его пояснице зияла единственная кровавая рана и ещё больше крови впиталось в его старый плащ. Он умер быстро, истёк кровью, в считанные секунды. Его имидж исчез, без своего обычного жуткого вида, он выглядел мелким и вульгарным. Я осторожно повернул голову, чтобы разглядеть лицо.
Наконец-то его реальное лицо. Не особо красив, но и не уродлив, просто ещё одно лицо в толпе. Его одежда была старой, удобной и ни в малейшей степени не стильной. Очень изношенно, очень обжито. А потом, когда я посмотрел на его лицо, оно внезапно сморщилось и покрылось сетью морщин. Как будто все годы его солидного возраста разом настигли его.
Морщины продолжали появляться, пересекая друг друга, врезаясь глубоко в плоть, пока я не увидел лицо человека, который прожил по меньшей мере сто лет, и, в основном это были трудные годы. Несколько бессмертных, которые подошли поближе, испустили испуганные ахи и охи и поспешно отступили. Настигающее время один из самым больших страхов бессмертного.