Граф с досадой передернул плечами. Разве позволит он своей невесте в заляпанном грязью платье предстать перед многочисленными гостями, которые уже целую неделю съезжаются на эту сенсационную свадьбу, о которой гудит, завистливо шипит и ехидно ухмыляется бомонд обеих столиц. Новость о баснословном наследстве герцогини Анны Гилфорд облетела, похоже, весь земной шар и, воспроизведенная на страницах газет, несказанно удивила старую графиню Ратманову, бабушку Андрея и Сергея. Светские сплетники раздули состояние ее недавно скончавшейся сестры до небывалых размеров, и теперь оно выражалось в цифре со многими нулями. А не известное доселе никому имя Анастасии Меркушевой, нежданной невесты одного из самых богатых женихов России, стало нарицательным, означающим головокружительную удачу...
Пока граф пытался привести в порядок свои чувства и мысли, его невеста прошла в зал и решительно отдернула в сторону синий полотняный занавес, за которым оказалось нечто вроде отдельного кабинета, очевидно, для наиболее почитаемых посетителей. Девушка, не оглянувшись, молча шагнула вовнутрь и села за квадратный стол, покрытый неожиданно чистой льняной скатертью. Граф последовал за ней. В то же мгновение к ним подскочил половой, но Анастасия лишь повела бровью, и парень моментально исчез.
Девушка подняла глаза на молодого человека, которого до сей поры никогда не видела, но по непонятной причине обратила на него свое внимание и даже прониклась некоторым доверием. Она едва заметно вздохнула. Почему-то ей совсем не хотелось, чтобы этот привлекательный мужчина оказался тем самым ненавистным ей женихом, с которым она решилась встретиться на нейтральной территории перед свадьбой, чтобы убедить его в недопустимости претворения в жизнь той дикой затеи, которую задумали ее дед и его бабка...
Она вновь посмотрела графу в глаза и весьма напористо спросила:
– Так вы граф Ратманов или я заблуждаюсь?
Граф встряхнул головой, избавляясь от наваждения. Один вид ее обнаженных плеч и несколько низкое для невинной невесты декольте взволновали его настолько, что он почти ощутил, как его пальцы касаются нежной кожи, скользят от шеи к груди и опускаются в маленькую ложбинку, замаскированную букетиком искусственных подснежников.
– Выходит, я не ошиблась, – со вздохом облегчения проговорила девушка. – Вы не граф Ратманов.
Граф несказанно удивился подобной фразе. Очевидно, она приняла его движение головой за отрицание. Он набрал воздуха в легкие, чтобы высказать своей непутевой невесте все, что он думает по поводу ее совершенно безрассудного поступка. Но слова застряли у него в горле, так что ему ничего не оставалось, как разразиться оглушительным кашлем в ответ на ее следующий вопрос:
– А вы случайно не его друг – господин Багрянцев?
– Да! – быстро ответил Сергей и опять закашлялся. Толстый и ленивый Фаддей отлеживался сейчас в постели в комнате на втором этаже после утомительного путешествия, в которое сам же и втянул графа. Его тонкая поэтическая натура не выдержала тягот странствий по проселочным дорогам. Золотые нивы, которые он так трогательно и лирично описывал перед отъездом, были серы и унылы, прибиты к земле дождем и ветром. Вместо пения жаворонка их всю дорогу сопровождало надсадное карканье ворон, лай деревенских собак да крики и ругань Яшки, который несколько раз слетал с облучка от тряски по отечественным кочкам и колдобинам. Кучер весело хохотал, Андрей усмехался, а Фаддей, тупо уставившись в окно полусонным и оттого туманным взором, пытался настроить Сергея на очередное созерцание красот природы, но тут же засыпал и начинал оглушительно храпеть, мешая братьям не только сосредоточиться на собственных мыслях, но и обсудить кое-какие накопившиеся за время поездки вопросы.
Андрей уже неоднократно корил брата за столь опрометчивое решение отправиться в имение Меркушевых в карете, гораздо проще было доехать до Нижнего Новгорода поездом, а там нанять дорожный экипаж. Этот вариант на целых три дня сокращал путешествие, но Сергей все рассчитал так, чтобы увидеть свою невесту непосредственно перед тем, как отправиться в церковь. Чтобы не мучиться долго, как объяснил, глубокомысленно наморщив при этом лоб, Фаддей...
– Да! – теперь уже более решительно произнес граф.
Ну вот, какой черт занес его вдруг на эти галеры? И кто его тянул за язык выдавать себя за толстого увальня, которого и в Москве, и в Петербурге каждая собака знает.
– Я Фаддей Багрянцев, друг графа Ратманова. – Он слегка насмешливым взглядом оглядел неизвестно почему зардевшуюся невесту и мысленно перекрестился: ну теперь куда кривая вывезет! Мосты сожжены, но, возможно, получится узнать, что привело его неподражаемую красавицу невесту в этот грязный кабак на первом этаже дожившего до дряхлого возраста постоялого двора.
Глава 2
Граф Ратманов смотрел, как тонкие пальцы его невесты перебирают край накидки, вышитой зеленым шелком более темного цвета. Небольшая морщинка между девичьих бровей говорила о том, что она серьезно озабочена. Сергей окинул взглядом ее хрупкую фигурку, и сердце его неожиданно сжалось. Впервые в жизни ему захотелось взять женщину на руки, сжать в своих объятиях и защитить от тех огорчений и невзгод, которые вдруг обрушились на ее худенькие плечи.
Девушка продолжала молчать. Взгляд ее, несколько рассеянный, скользил то по затоптанному деревянному полу, то по сапогам Сергея, отчего он постарался спрятать ноги под стол. Затем Анастасия машинально принялась наматывать на палец шелковую нитку, нисколько не заботясь о том, что тем самым уничтожает красивый орнамент, украшавший ее накидку. Граф хотел предупредить ее об этом, но его невеста в последний раз остановилась взором на черно-белой кошке, вольготно развалившейся на подоконнике низкого окна среди пышных зарослей герани и фуксии, и подняла глаза на своего нового знакомого. Морщинка между бровей разгладилась, и она произнесла строго и решительно:
– Я прошу вас, господин Багрянцев, уделить мне несколько минут. Я читала некоторые ваши стихи, э-э... – Она слегка замялась, а граф усмехнулся про себя. Неужели она пытается подобрать слова, чтобы выразить свое восхищение той галиматьей, которая называлась «стихи Фаддея Багрянцева». Парочку его перлов о розах, любви и слезливых томлениях романтической души он прочитал впервые лет семь назад, и с тех пор его никто не заставил бы читать подобные «розовые слюни», как их весьма справедливо называл Андрей. Но девушка, похоже, решила не касаться столь щепетильной темы и не курить фимиам человеку, которого она впервые в жизни видит.
– Господин Багрянцев, – она оставила в покое накидку, но зато вытащила из ее кармана тонкий кружевной платочек и принялась тискать его в ладонях, – я наслышана о вашей порядочности и джентльменском отношении к дамам. (Граф едва удержался, чтобы не хмыкнуть по этому поводу.) Вы человек здравого ума, и мне будет ценно ваше мнение. Я оказалась в крайне затруднительном, если не сказать в отчаянном, положении, и мне нужен ваш совет.
– А вы уверены, что можете довериться мне, ведь, по сути дела, мы с вами совершенно незнакомы? – спросил граф строго и с явным намеком на то, что этого как раз и не следует делать.
Но девушка, кажется, вовсе не обратила внимания на тон, с каким были произнесены эти слова. Она опять глянула на окно, на котором все та же кошка усердно намывала гостей, и, закусив нижнюю полную губку, ответила:
– Я сейчас в безвыходной ситуации, и рядом со мной не оказалось человека, у которого я могла бы попросить совета и убедиться в правильности моих намерений. Но вы производите впечатление человека открытого и доброжелательного, что уже само по себе располагает к доверию. Я рассчитываю на вашу порядочность и надеюсь, что все, о чем мы с вами будем говорить, не распространится дальше этих стен. – Анастасия вздохнула и вдруг, перекрестившись, прошептала: – Господи, что же я все-таки делаю? – Девушка протянула руку и положила ее поверх мужской ладони. – Я не задержу вас слишком долго, вскоре сюда доставят мои вещи, а до этого времени я должна окончательно решить, что мне делать дальше. Мне нужно знать, насколько я права, поступая подобным образом.