Клэй снова воткнул лопату в землю и принялся работать еще энергичнее.
Несколько часов спустя Николь снова подошла к нему и жестами показала, что ему нужно поесть. Клэй покачал головой, продолжая копать.
Спустилась ночь, а люди продолжали работать. Фонари не могли гореть под таким ливнем, и Уэсли пытался удерживать их в пределах обозначенных им границ.
Под утро к Клэю подошел Уэс и жестом показал, чтобы тот следовал за ним. Землекопы очень устали и озябли. Клэй дошел вместе с Уэсом до того места, которое Уэс обозначил как конец траншеи. Работа была близка к завершению. Еще час, и они узнают, принес ли их труд желаемые результаты. Клэй вдруг подумал, что река может не принять жертвы Николь, не изменить русло, проигнорировав траншею.
Уэс спросил Клэя, что тот думает о входе в траншею. Клэй указал на отрезок поля на повороте реки, и друзья принялись копать там.
Небо посветлело, и мужчины смогли разглядеть, что они сделали и куда следует двигаться дальше. Оставалось прокопать еще шесть футов.
Уэс и Клэй обменялись взглядами поверх склоненной головы Николь. Она, не разгибая спины, работала рядом с мужчинами. Оба подумали об одном и том же: через несколько минут будет ясно, удалось ли им сделать то, что было задумано, или нет.
И тут река ответила на их вопрос. Она не захотела ждать, пока прокопают последние шесть футов, и устремилась в траншею сразу с обеих сторон. Мокрая рыхлая земля осела, словно тесто. Землекопы едва успели отскочить, чтобы их не смыло. Схватив Николь за талию, Клэй перебросил ее на более высокое место.
Землекопы отошли и стали наблюдать, как река поглощает засеянную пшеницей землю. Земля, упав в воду, исчезла в ней навсегда. Бурные воды бежали по земле, словно потоки вулканической лавы.
— Смотрите! — крикнул Уэс, перекрывая шум.
Все посмотрели туда, куда он указывал. Завороженные тем, как падает земля, они не обратили внимания на поля Клэя. Как только река стала заполнять пробел, оставленный землей Николь, уровень воды существенно понизился. Последние ряды табака, ушедшие под воду, снова стали видны, и, хотя растения были раздавлены и испорчены, следующие за ними ряды удалось сохранить.
— Ур-ра! — крикнула Николь.
Все сразу забыли об усталости. Они проработали всю ночь и добились того, чего хотели. Усталость сменилась радостью и ликованием. Они начали размахивать над головами лопатами. Айзек схватил за руку Люка, и они принялись отплясывать джигу в грязи.
— У нас все получилось! — крикнул Уэс. Схватив Николь, он подбросил ее в воздух, потом перекинул, словно мешок с зерном, в руки Клэя.
Клэй широко улыбался.
— Это у тебя все получилось! — крикнул он, поймав Николь. — Ты сделала это, моя красивая, моя умная жена! — Он крепко прижал ее к себе и поцеловал.
На мгновение Николь забыла время, место и все, что произошло. Она со всей страстью ответила на поцелуй Клэя.
— Для этого хватит времени потом, — сказал Уэс, потрепав Клэя по плечу. Он предостерегающе посмотрел на друга. Люди с любопытством наблюдали за ними.
Николь глядела снизу вверх на Клэя, чувствуя, как слезы, текущие по ее лицу, смешиваются с каплями дождя.
Клэй неохотно поставил ее на землю, отошел на несколько шагов, но не сводил с нее восхищенного взгляда.
— Давайте-ка поедим, — громко предложил Уэс. — Надеюсь, женщины приготовили достаточно еды, потому что я один мог бы съесть целый воз.
Николь повернулась к нему:
— Здесь Мэгги, так что, сам понимаешь, пищи будет более чем достаточно.
Уэс усмехнулся, положил ей руку на плечо, и они направились к мельнице.
На козлах для пилки дров был устроен большой стол, на котором еды было достаточно, чтобы накормить целую сотню голодающих. Там был свежий, только что вынутый из духовки хлеб — все еще горячий и душистый. Тут же стояли глиняные горшочки со сливочным маслом, рагу из черепашьего мяса, отварная осетрина, устрицы, крабы, ветчина, индейка, говядина и утка. Были также пироги с восемью разными начинками, двенадцать сортов овощей, три торта, три сорта вин и три сорта пива, а также молоко и чай.
Николь держалась в сторонке от Клэя. Положив себе еды на тарелку, она села в тени жерновов. Он назвал ее своей женой, и на какое-то мгновение ей показалось, что так оно и есть. Хотя, кроме тех нескольких коротких дней у Бакесов, она, кажется, никогда по-настоящему и не была его женой.