— Почему ты смеешься?
— Я представила себе свою мать работающей на мельнице. Ты, кажется, говорил, что там есть дом? Нельзя ли его посмотреть?
Они быстро собрали остатки еды, и Клэй показал ей дом с заколоченными досками окнами. Простой однокомнатный дом с мансардой, старый, но крепкий и хорошо сохранившийся.
— Давай вернемся на другой берег. Я хочу кое о чем поговорить с тобой и кое-что показать.
Клэй не направил лодку прямо через реку, а немного проплыл вверх по течению мимо засеянных полей, остановившись у берега в таком месте, которое казалось непроходимым. Берег плотно зарос ивняком, его ветви спускались до поверхности воды.
Клэй выпрыгнул из лодки и привязал ее к столбику, спрятанному в кустах. Он предложил Николь руку и помог ей выйти на песчаную полоску берега шириной примерно около фута. Ухватившись рукой за огромный миртовый куст, он отвел его в сторону. За ним оказалась довольно широкая тропинка.
— После вас, — сказал Клэй, пропуская Николь вперед. Миртовый куст расправил свои ветви, вновь скрыв тропинку от посторонних глаз.
Тропинка вела на заросшую травой поляну, так плотно окруженную деревьями и кустарниками, что она казалась большой комнатой без крыши. С двух сторон были разбиты обильно цветущие цветники. Николь узнала среди цветов некоторые многолетники. Сейчас они сильно заросли сорняками, однако цвели и плодоносили.
— Как красиво! — воскликнула Николь. — Наверняка это сделано чьими-то руками. Не могли они вырасти здесь сами по себе.
Клэй сел на траву, прислонившись спиной к камню, который лежал здесь именно для этой цели.
— Мы устроили это, когда были детьми. Прибегали сюда при первой возможности. Здесь нам никто не мешал.
— Еще бы! Можно пройти в каком-нибудь футе от этой поляны и не заметить ее. Кусты закрывают ее плотной стеной.
В глазах Клэя появилось отстраненное выражение.
— Мама думала, что саженцы у нее утащили собаки. Она была у кого-то с визитом, и ей дали пять саженцев. Добравшись до дома, она обнаружила только четыре. Интересно, подозревала ли она тогда, что это наши проделки?
— Под словом «наши» ты подразумеваешь себя и своего брата?
— Да, — тихо ответил Клэй.
— Наверняка цветы сажали не вы с братом. Не могу представить себе двух мальчишек, которые, рискуя быть наказанными, крадут луковицы ирисов. Наверное, в этом участвовала какая-нибудь девочка?
— Цветы посадила Элизабет, — помедлив, произнес Клэй.
По тону, которым Клэй это сказал, Николь поняла, что эта Элизабет многое для него значила.
— Джеймс и Бет, — тихо произнесла она, усаживаясь рядом с ним. — Это из-за их гибели ты всегда печален и редко улыбаешься?
Он сердито взглянул на нее:
— Пока ты не будешь со мной откровенна, не жди откровенности от меня.
Николь растерялась. Она-то думала, что ловко избежала ответов на вопросы о своей семье, а он, оказывается, был достаточно проницателен и понял, что она что-то скрывает. Видимо, ему было так же больно говорить о своем прошлом, как и ей — о своем.
— Прости меня, — прошептала Николь. — Я не должна была задавать этот вопрос. — Наступило молчание. — Ты сказал, что хочешь поговорить со мной о чем-то, — напомнила Николь.
— Я думал о Бьянке, — сказал он, и глаза его потемнели. — Планируя похищение, я написал также письмо, которое должны были доставить ее отцу после того, как пакетбот будет уже неделю находиться в открытом море. Я не хотел, чтобы он беспокоился о ней, но он мог воспрепятствовать нашему браку. Поэтому я организовал брак по доверенности. Правда, все произошло не так, как я планировал.
Николь почти не слушала его. Она и не подозревала, что его слова могут причинить ей такую боль, поэтому заставила себя отвлечься и стала думать о мельнице. Она могла бы управлять этой мельницей. Может быть, смогла бы найти в Америке работу или же работала бы на Мельнице… и была бы рядом с Клэем.
— Помнишь фрегат, который подошел к причалу чуть раньше вашего судна? — продолжал Клэй. — С ним я отправил письмо Бьянке. Я объяснил ей все. Рассказал, что по ошибке заключил брак с другой женщиной, но что этот брак будет немедленно аннулирован. Конечно, все это произошло до того, как я получил письмо от судьи.
— Естественно, — сказала Николь.
— Я также послал ей деньги на проезд до Америки. Сказал, что по-прежнему хочу ее, умолял простить меня и приехать в Америку. — Он вскочил на ноги и принялся расхаживать по лужайке. — Ну почему, черт возьми, все это случилось? Я не мог вернуться в Англию, потому что мне приходилось одному управлять плантацией. Написал ей несколько писем, умоляя ее приехать, но она всегда находила какие-то отговорки. Сначала был тяжело болен ее отец, потом она боялась оставить его. Я понял, что она не хочет уезжать из Англии. У некоторых англичан странные представления об американцах. — Он взглянул на Николь, словно ожидая, что она объяснит ему эту странность. Но она промолчала. И Клэй продолжил: — Пройдет какое-то время, прежде чем она получит мое письмо, потом пройдет несколько месяцев, прежде чем я узнаю, принимает ли она мое предложение. И тут появляешься ты, — сказал Клэй, глядя на Николь с надеждой в глазах. Но Николь по-прежнему молчала. — Не знаю, как ты относишься ко мне. Сначала я думал, что нравлюсь тебе, но за последнее время… Ведь я почти тебя не знал. Но ты завоевала мое уважение. В моем доме снова стало приятно находиться, близнецы любят тебя, слуги — слушаются. У тебя отличные манеры, и, я полагаю, ты смогла бы с успехом выполнять кое-какие социальные функции. Было бы неплохо, если бы у нас снова стали бывать люди.