— Что ты хочешь этим сказать?
Он сделал глубокий вдох.
— Если Бьянка мне откажет, я не хотел бы расторгать брак с тобой.
— И, как я полагаю, в результате этого брака могли бы родиться дети?
Губы Клэя дрогнули в улыбке.
— Конечно. Должен признаться, я нахожу тебя очень привлекательной.
Николь едва сдерживала гнев.
Она медленно поднялась и с напряжением произнесла:
— Нет. Думаю, это невозможно.
Он схватил ее за руку и повернул лицом к себе.
— Почему? Может быть, Арундел-Холл недостаточно хорош для тебя? Возможно, с твоей внешностью ты могла бы получить что-нибудь получше?
Звук увесистой пощечины, которой Николь ответила на его слова, эхом отозвался в лесу.
Он замер на месте, крепко держа ее за руку.
— Будь любезна объяснить, что все это значит, — холодно произнес он.
Она вырвалась из его рук.
— Cochon![2] Невежественный, тщеславный мужлан! Как ты смеешь делать мне такое предложение?!
— Чем я тебя обидел? Я просто предложил не расторгать наш брак, причем, надеюсь, за последние несколько недель проявлял к тебе, черт возьми, большое уважение! Как-никак ты все-таки являешься моей законной женой!
— Уважение! Ты даже не понимаешь значения этого слова. Правда, ты предоставил мне отдельную спальню, но почему? Потому ли, что уважаешь меня, или для того, чтобы иметь возможность сказать своей разлюбезной Бьянке, что не прикасался ко мне?
Ответ на этот вопрос был написан на его физиономии.
— Посмотри на меня, — почти кричала Николь. Акцент ее заметно усилился. — Я Николь Куртелен. Я живой человек со своими чувствами и эмоциями. Я не просто не «твоя» Бьянка! Ты говоришь, что делаешь мне предложение, но что именно ты предлагаешь? Сейчас я хозяйка плантации, и все называют меня миссис Армстронг. Но мое будущее висит на волоске. Если Бьянка примет твое предложение, меня выбросят за ненадобностью. А если она откажет, тебе придется удовольствоваться мной как чем-то второсортным. Нет! Даже не второсортным! Меня даже не выбирали. Просто я оказалась тогда, когда не следовало, в неподходящем месте. — Она сделала глубокий вдох. — Ты наверняка решил, что, если Бьянка приедет в Америку, я останусь здесь в качестве гувернантки близнецов.
— А что в этом плохого?
Николь от злости лишилась дара речи. Она пнула его, больно ударив по голени, но ей было все равно. Пробормотав по-французски какие-то ругательства, она свернула на тропинку.
Но он снова схватил ее за руку.
— Я тебя не понимаю. Если Бьянка мне откажет, я смог бы выбрать любую женщину этого графства, но я сделал предложение тебе. Не понимаю, что в этом ужасного.
— Может, ты считаешь, что оказал мне честь? И я должна быть польщена, что ты позволяешь такой бедняжке, как я, остаться с тобой? Думаешь, мне хочется всю жизнь быть объектом благотворительности? Возможно, это вас удивит, мистер Армстронг, но я хочу, чтобы в моей жизни было немного любви. Я хочу мужчину, который любил бы меня, как ты любишь Бьянку. Я хочу выйти замуж не потому, что это кому-то удобно, а по любви. Я ответила на твой вопрос? Я предпочту голодать с мужчиной, которого люблю, чем жить в роскоши с тобой в твоем прекрасном доме, зная, что ты страдаешь из-за отвергнутой любви.
Клэй как-то странно посмотрел на нее. Интересно, о чем он думает?
— Я не хотел оскорблять тебя, — тихо произнес Клэй. — Ты потрясающая женщина. Ты умудрилась превратить невыносимую ситуацию в такую, которая доставляет удовольствие если не тебе самой, то всем окружающим тебя людям. Все мы, а больше всех я сам, использовали тебя. Почему ты раньше не сказала, что чувствуешь себя здесь несчастной?