Стоявший в сторонке Роджер только что провел шесть часов в шлюпе с этой белокурой женщиной и пару раз едва сдержался, чтобы не вышвырнуть ее за борт. Она только и делала, что проявляла недовольство и жаловалась. Отругала Роджера и его людей за отсутствие должного подобострастия по отношению к ней. Она, видимо, ожидала, что все окружающие должны сломя голову бросаться исполнять ее малейшее желание. Чем ближе подходил шлюп к плантации Армстронгов, тем больше крепла уверенность Роджера в том, что он совершил ошибку, взявшись доставить ее к Клэю.
И сейчас, увидев, как Клэй уставился на эту женщину, Роджер был потрясен. Как он может с обожанием смотреть на нее, когда эта хорошенькая маленькая мисс Николь стоит рядом и смотрит на него с такой любовью? Роджер пожал плечами, нахлобучил шляпу и потащил сундук вверх по лестнице. Его дело заниматься лодками. Слава Богу, женщины вне его компетенции.
— Клэйтон, — сказала Бьянка, выскальзывая из его рук, — ты не собираешься предложить мне сесть? После такого долгого путешествия я очень устала.
Клэй попытался взять ее под руку, но она уклонилась. Он усадил ее по левую сторону от себя во главе обеденного стола.
— Ты, должно быть, проголодалась? — сказал он, доставая из шкафчика еще один прибор.
Николь, стоя в дверях, наблюдала за ними. Клэй не знал, как угодить Бьянке. Бьянка, придержав юбку своего зеленого кисейного платья, села на стул. Николь заметила, что с тех пор, как она последний раз видела ее, Бьянка набрала не менее двадцати фунтов веса. Она была достаточно высокого роста, чтобы вес пока не сказался на фигуре и не портил овал лица, однако объем ее бедер заметно увеличился. Модный покрой платья с завышенной талией до некоторой степени скрывал это, но платье было без рукавов и открывало ее тяжелые плечи.
— Я хочу знать все, — сказал Клэй. — Как ты добралась сюда? Удобно ли тебе было на судне?
— Все было ужасно, — сказала Бьянка, опустив ресницы. — После того как отец получил твое письмо, я была в отчаянии. Я поняла, что произошла ужасная ошибка, и решила немедленно отправиться сюда.
Она улыбнулась Клэю. Когда отец показал ей письмо, она от души посмеялась над шуткой, которую судьба сыграла с бедной глупой Николь, но два дня спустя пришло другое письмо. Ее дальние родственники жили в Америке, неподалеку от плантации Клэя, и поздравляли Бьянку с тем, что ей удалось «заарканить» такого богатого жениха. Судя по всему, они были уверены, что ей известно о богатстве Клэя, и просили у нее взаймы денег, как только она выйдет за него замуж. Просьбу родственников Бьянка тут же забыла, но, узнав о богатстве Клэя, возмутилась. Почему этот глупец сразу не сказал ей, что богат? Ее гнев немедленно перебросился с Клэя на Николь. Значит, эта маленькая мерзавка каким-то образом узнала о богатстве Клэя и поспешила поехать к нему вместо нее. Бьянка тут же сказала отцу, что намерена отправиться в Америку. Мистер Мейлсон лишь рассмеялся и заявил, что как только она получит деньги, может сразу же отправляться. Ему это было абсолютно безразлично.
Бьянка повернулась к Николь, продолжавшей стоять в дверях. Улыбнувшись, как любезная хозяйка, она сказала:
— Не хочешь ли присоединиться к нам? Приходила твоя кузина и спрашивала о тебе. — Она поведала мне какую-то невероятную историю о том, что ты намерена вместе с ней открыть швейную мастерскую. Я сказала ей, что ты работала у меня и что денег у тебя нет. А она стала рассказывать что-то совсем уж фантастическое, что ты якобы продала изумруды и работала по ночам. Все это показалось мне совершенно нелепым. Чтобы убедиться, я сама обыскала твою комнату. — Глаза ее засверкали. — Проезд в Америку стоит дорого, не так ли? Впрочем, откуда тебе это знать? Мой билет сюда стоил примерно столько же, сколько стоило бы долевое участие в швейной мастерской.
Николь не опустила голову. Бьянка не должна видеть, какую боль причинила ей своими словами. Она лишь потерла кончики пальцев, вспоминая, как они болели от уколов иголки, когда она шила при слабом свете свечи.
— Как я рад тебя видеть! — произнес Клэй. — То, что ты снова здесь, со мной, равносильно осуществившейся мечте.
— Снова здесь? — переспросила Бьянка, и обе женщины посмотрели на него. Клэй как-то странно глядел на Бьянку.
— Я хотел сказать, что представлял себе тебя здесь так часто, что мне кажется, будто ты просто вернулась. — Он положил на тарелку сваренного в сахарном сиропе ямса. — Ты, должно быть, проголодалась?
— Ничуть! — быстро ответила Бьянка, не отводя от пищи жадного взгляда. — Уверена, что не смогла бы съесть ни крошки. Возможно, я вообще откажусь есть! — Сделав это заявление, она рассмеялась с довольным видом. — Знаешь, где меня поместили на этом ужасном фрегате? На нижней палубе! Вместе с членами экипажа и скотом! Можешь себе представить? Иллюминатор протекал, крыша протекала, я много дней провела в полутьме.