Клэй рассмеялся и прижал детей к себе.
— Вы скучали по мне?
— Да, очень. Николь сказала, что сами мы не можем навестить тебя, а должны ждать, когда ты приедешь. А эта толстая леди все еще там?
— Алекс, — сказала Николь, спускаясь с лестницы, — ты забыл о приличиях! — С бешено бьющимся сердцем Николь медленно подошла к Клэю. Она едва сдерживала гнев. Видимо, она слишком мало значила для Клэя, если он с такой легкостью бросил ее. — Не присядете ли? — официальным тоном предложила она.
— Да, Клэй, — усмехнулся Уэс, — присядь, пожалуйста. Джейни, как ты думаешь, пончики уже остыли?
— Почти, — ответила Джейни, ставя на стол блюдо с пончиками. — Где ты пропадал, неблагодарный, презренный… — прошипела она, придумывая слово похлестче. — Если ты еще раз ее обидишь, будешь иметь дело со мной.
Клэй улыбнулся, схватил ее руку и поцеловал.
— Ты великолепна в роли защитницы, Джейни. Не знай я тебя, наверняка испугался бы.
— И не зря, — сердито проговорила она, но глаза ее уже весело поблескивали.
Николь, повернувшись к ним спиной, спокойно разливала по кружечкам эгг-ног[3]. Дрожащими руками она поставила кружку перед Клэем.
Не сводя с нее глаз, Клэй поднял кружку.
— Эгг-ног, — сказал он. — Я его пил только в Рождество.
— Сейчас и есть Рождество! — рассмеялись близнецы.
Клэй огляделся вокруг и впервые заметил на каминной полке гирлянды из остролиста и других вечнозеленых растений. Он совсем забыл о Рождестве, потому что жил последние месяцы словно в аду.
— Завтра Николь приготовит индейку и к нам придут в гости мистер Уэсли и мистер Трэвис, — сообщили близнецы.
Клэй взглянул на Уэса:
— Как ты думаешь, не найдется ли местечка еще для одного гостя?
— Это зависит от Николь.
Клэй долго смотрел на жену, ожидая ответа.
Николь чувствовала, что не может больше сдерживать гнев. Он ее использовал! Они столько дней спали вместе, он говорил, что любит ее, а потом бросил на пороге ее дома, словно ненужную вещь. А теперь как ни в чем не бывало явился к ней в дом. Николь выпрямилась и отвернулась от него.
— Вы с Бьянкой тоже приглашены. Уверена, ей, как и всем остальным, праздник понравится.
Уэсли, заметив, что Клэй нахмурился, с трудом сдержал смех.
— Бьянка не сможет… — начал было Клэй.
— Я настаиваю, — заявила Николь. — Только вдвоем.
Клэй поднялся.
— Николь, можно с тобой поговорить? — тихо спросил он.
— Нет, — отрезала она, — пока нельзя.
Он кивнул и ушел из этого уютного дома.
Когда он вошел в Арундел-Холл, Бьянка ждала его.
— Итак, ты не смог держаться от нее подальше, не так ли?
Клэй прошел мимо нее, не ответив.
— Старший конюх приходил ко мне, спрашивал, где ты. Беспокоился, не случилось ли с тобой чего-нибудь. Все они вечно беспокоятся о тебе… и о ней тоже! До меня здесь никому нет дела.
— Ты сама о себе беспокоишься сверх всякой меры, зачем тебе чья-то забота? — насмешливо произнес Клэй. — Ты хоть помнишь, что завтра Рождество?
— Конечно! Я приказала слугам приготовить праздничный обед. Уверена, они, как всегда, не выполнят моих приказаний, а ты их за это не накажешь.
— Еда! Только это тебя и интересует. Твое желание исполнится. Завтра мы отправимся на обед к Николь, — сердито сказал он, подумав, что, если Николь увидит их вместе, возможно, поймет, как Клэй несчастен. Ему так сильно хотелось провести день с Николь, что он готов был навязать всем общество этой злобной дряни. Может быть, она наконец насытится и будет вести себя спокойно.
— Я не пойду!
— В таком случае я прикажу, чтобы в этом доме целый день не готовили никакой пищи.
У нее глаза округлились от ужаса.
— Ты этого не сделаешь.
Он оттолкнул ее так, что она ударилась о стену.
— Глаза бы мои на тебя не глядели! Но ты пойдешь, пусть даже мне придется тащить тебя на руках. — Он окинул ее взглядом с головы до ног. — Если хватит сил. Господи, как хорошо было бы избавиться от тебя! — Он замолчал, потрясенный тем, что сказал. Повернувшись, он пошел в библиотеку и с грохотом закрыл за собой дверь.
Бьянка постояла минутку, глядя на дверь. «Хорошо было бы избавиться от тебя!» Что он имел в виду?
Она повернулась и стала медленно подниматься по лестнице. Ее планы рушились один за другим. Вскоре после того, как она отдала карту Клэю, к ней пожаловал Эйб. Порез на руке у него кровоточил, и Бьянку чуть не стошнило. Этот наглец потребовал у нее деньги, чтобы уехать из Виргинии, подальше от мести Клэя. Бьянке пришлось вскрыть в кабинете шкатулку и достать несколько серебряных монет.