Клэй, проигнорировав ее слова, открыл дверь и вышел за ней наружу. Задрав носик, она шествовала впереди, делая вид, будто не замечает его.
— Носик у тебя очень хорошенький, но если ты чуть-чуть не опустишь его, рискуешь споткнуться.
Она остановилась и сердито повернулась к нему:
— Тебе это кажется шуткой? То, что для меня является вопросом жизни и смерти, для тебя всего лишь повод позабавиться? На сей раз тебе не удастся уговорить меня не сердиться. Я не потерплю больше обид и унижений.
В ее огромных глазах отражался свет звезд. Губы были плотно сжаты.
— Я никогда не хотел обидеть тебя, тем более унизить, — тихо произнес Клэй.
— Значит, сам того не желая, сделал это! Через пять минут после встречи со мной назвал меня потаскухой. Разрешил вести свое хозяйство, но выгнал вон, как только появилась твоя дражайшая Бьянка.
— Прекрати! — Клэй схватил ее за плечи. — Я знаю, что у нас с тобой сложились необычные отношения, однако…
— Необычные отношения? — воскликнула она с сарказмом. — Вряд ли в таком случае уместно слово «отношения». Видимо, я и в самом деле потаскуха. Стоит тебе щелкнуть пальцами — и я тут как тут.
— Хотел бы я, чтобы это было так, — сказал Клэй, явно забавляясь разговором.
Пробормотав французское ругательство, Николь бросила на него сердитый взгляд и пнула в голень.
Он выпустил ее из рук и наклонился, чтобы потереть ногу, потом, прихрамывая, бросился за ней и схватил за руку.
— Ну уж нет! Ты меня выслушаешь!
— Как выслушала, когда ты рассказал мне о Бет? Или как тогда, когда просил меня совершить повторно церемонию бракосочетания? Не настолько я наивна, чтобы поверить тебе снова. Как только я тебе наскучу, ты возвращаешься к своей ненаглядной Бьянке.
— Николь, — сказал Клэй, — я знаю, что тебе больно. Но ведь мне тоже больно.
— Бедняжка, — улыбнулась она. — Тебе приходится довольствоваться всего двумя женщинами в своей постели.
Он скрипнул зубами.
— Ты знаешь, что за особа эта Бьянка. Когда я подхожу к ней ближе чем на фут, она зеленеет.
Николь округлила глаза.
— Хочешь, чтобы я тебе посочувствовала?
Он сжал ее плечи.
— Хочу, чтобы ты мне верила. Чтобы любила меня. Пойми! Я не просто так расстался с тобой на время. Вспомни, через что нам пришлось пройти. Неужели моя любовь для тебя ничего не значит? Как ты можешь ненавидеть меня?
— Не сказав ни слова, ты бросил меня. На острове я только и думала о том, чтобы вернуться домой вдвоем с тобой, в Арундел-Холл.
Он прижал ее к себе и почувствовал, что его рубаха увлажнилась от ее слез.
— Я хотел сразу же тебе все объяснить, но не смог. Я был так напуган, что не мог даже говорить с тобой об этом.
Николь встрепенулась, подняла голову, но он снова прижал ее к себе.
— Напуган? Но мне не грозила опасность. Эйб исчез, а Айзека тебе нечего бояться.
— Бьянка — кузина Айзека. Это одна из причин ее приезда в Америку. Она обещала Эйбу бычка и несколько телок, если он спрячет тебя где-нибудь, пока не будет аннулирован брак. Одна из дочерей Элайджи рассказала об этом Уэсу.
— Это Бьянка рассказала тебе о моем местонахождении?
— При условии, что я на ней женюсь. А если не женюсь, она заставит одного из своих многочисленных родственников отправить тебя во Францию. — Он почувствовал, как Николь вздрогнула.
— Почему ты скрыл это от меня? Почему исчез, не сказав ни слова?
— Потому что ты высказала бы все Бьянке, а та попыталась бы чужими руками вернуть тебя во Францию. Я не мог рисковать тобой, — сказал он, гладя ее по голове.
Она отпрянула от него.
— Почему ты говоришь мне об этом теперь? Почему продолжаешь трусливо прятаться за широкими юбками Бьянки?
Он фыркнул, покачав головой.
— Я говорил с Айзеком после того, как он стал работать у тебя. Он сказал, что ты поехала с Эйбом без возражений, потому что думала, будто я попал в беду. Неужели ты считаешь, что я не готов сделать то же самое, зная, что твоя жизнь в опасности?
— Давай вернемся в дом и скажем Бьянке.
— Нет! — воскликнул он. Слово прозвучало как приказ. — Я не стану тобой рисковать! Ведь она снова организует твое похищение.
— Что же, мы так и будем всю жизнь встречаться с тобой только по рождественским праздникам, только бы угодить Бьянке? — в гневе спросила Николь.
Он провел пальцем по ее губе.
— У тебя острый язычок. Но я предпочел бы, чтобы ты использовала его для других целей, а не для того, чтобы осуждать меня.
— Мне кажется, ты боишься Бьянку.
— Я долго терпел, но с меня хватит твоих оскорблений! Я не боюсь Бьянку. С трудом сдерживаюсь, чтобы не придушить эту дрянь. Если я хоть пальцем трону ее, кто-то из ее родственников расправится с тобой.