— Уберите его с ноги! — брыкаясь, орала Бьянка.
Николь бросила ей полотенце, но никто не наклонился, чтобы снять с ноги липкую массу. Трэвис вытащил из-под стола Алекса.
— Джейни, боюсь, он обжег себе пальцы.
— Жаль, что такая вкуснотища зря пропала, — печально произнес Уэс, наблюдая, как Бьянка, с трудом удерживая равновесие, пытается вытереть ногу полотенцем. Из-за большого живота она едва доставала до собственной лодыжки.
— Пудинг совсем не зря пропал, — заявила Джейни. — Говоря по правде, я никогда еще не наслаждалась так десертом.
— Клэйтон Армстронг! — взвизгнула Бьянка. — Как ты смеешь стоять в сторонке и позволять им оскорблять меня?!
Все повернулись к Клэю. Никто не заметил, что за ужином он выпил много бурбона. Остекленевшими глазами он без малейшего интереса смотрел на жестикулирующую Бьянку.
— Клэй, — тихо произнесла Николь, — Бьянку лучше отвезти домой.
Клэй медленно поднялся из-за стола и потащил Бьянку к двери. Прихватив с собой флягу с бурбоном, он вывел ее из дома.
Бьянка, спотыкаясь в темноте, неохотно следовала за Клэем. Платье у нее было испорчено. Она чувствовала на бедре просочившийся сквозь ткань холодный клюквенный соус. Болела обожженная лодыжка. Слезы застилали глаза, она почти не видела, куда ступают ноги. Клэй в очередной раз унизил ее.
На причале, приподняв Бьянку, чтобы усадить ее в лодку, Клэй заплетающимся языком проворчал:
— Если ты еще прибавила в весе, мы утонем.
Бьянка насторожилась.
— Кажется, тебе понравился этот новый напиток? — промурлыкала она, указав кивком на керамическую флягу, лежавшую на дне лодки.
— Он позволяет мне ненадолго забыться. Это единственное, что мне остается в сложившейся ситуации.
Бьянка улыбнулась. Когда они причалили к берегу, она взяла предложенную ей руку и, выйдя из лодки, быстро пошла следом за ним к дому. Подобрав юбки, она, забыв о боли в лодыжке, поднялась в свою комнату и достала из ящика комода пузырек лауданума. Бурбон со снотворным сделает свое дело. Клэй забудет, что с ним происходило. Бьянка вернулась и подала Клэю стакан бурбона, добавив несколько капель лауданума.
Клэй залпом выпил огненную жидкость, поставил стакан на стол и поднес к губам флягу.
Бьянка лишь усмехнулась, отметив дурные манеры Клэя. Она смотрела, как он поднимается по лестнице. Услышав, как открылась дверь его спальни, как один за другим шлепнулись на пол сброшенные с ног сапоги, Бьянка поняла, что пора действовать.
В холле было темно. Бьянка стояла одна и прислушивалась. Мысль, которая пришла ей в голову, казалась ей самой отвратительной: она ненавидела мужчин так же сильно, как ее мать их любила, но понимала, что если не ляжет в постель с Клэем, то потеряет все. Взяв пузырек с лауданумом, Бьянка поднялась к себе в спальню.
Она надела бледно-розовую ночную сорочку и, чуть всплакнув, выпила каплю лауданума, чтобы притупить свои чувства.
В лунном свете, заливавшем комнату Клэя, она увидела его, развалившегося поперек постели. Он был голый, загорелое тело отливало золотом, но Бьянке не казалось красивым.
Бьянка легла в постель рядом с Клэем. Какой ужас! Ведь придется его приласкать.
Клэя не пришлось расшевеливать. Ему снилась Николь, и, ощутив прикосновение женской шелковой сорочки и запах надушенных волос, он немедленно отреагировал.
— Николь, — прошептал он, прижав Бьянку к себе.
Но даже в одурманенном состоянии Клэй почувствовал, что это не Николь. Он застонал и отвернулся, вновь погрузившись в сон.
Бьянка, затаив дыхание, напряженно ждала, когда им овладеет животная похоть, и не сразу поняла, что он не намерен к ней прикасаться. Грубо выругавшись, она высказала спящему Клэю все, что думала об отсутствии у него настоящей мужской страсти. Если бы не желание стать хозяйкой плантации, она отдала бы эту пародию на мужчину Николь — пусть мается с ним!
Что же делать? Клэй должен быть уверен, что лишил Бьянку девственности, иначе план ее не осуществится. Бьянка поднялась и спустилась на кухню.
На большом столе мариновался в пряностях кусок говядины, и Бьянка отлила полкружки говяжьей крови. Схватив несколько лежавших на буфете булочек, она отправилась назад.
Поднявшись наверх, съела булочки и, чувствуя, что засыпает, забралась в постель рядом с Клэем, обрызгав себя кровью. А кружку спрятала под кровать. После этого уснула.
Глава 16
Лучи утреннего солнца, отражавшиеся в только что выпавшем снегу, ослепили Клэя. Боль в глазах отдавалась в голове. Тело его, казалось, весило тысячу фунтов, каждое движение давалось с трудом. Он взял пригоршню снега и сунул в пересохший рот.