— Послушай, ты! — возмущенно воскликнула Джейни.
— Джейни! — остановила ее Николь. — Сейчас нам важнее всего отыскать близнецов. Я отнесу маме хлеб и сыр. А потом тоже отправлюсь на поиски близнецов. — Увидев, как сердито Джейни смотрит на Жерара, Николь добавила: — Мне нужна помощь. Прошу тебя, не усугубляй мои проблемы.
Джейни и Айзек вышли из дома, а Николь стала нарезать хлеб и сыр. Адель продолжала стучать.
Николь заметила обиженный взгляд Адель, когда сунула ей еду, и почувствовала себя виноватой. Ей жаль было оставлять мать одну, но необходимо было найти близнецов. Николь выбежала из дома и тут увидела этих озорников, которые бежали ей навстречу.
Глава 17
Взглянув на часы, стоявшие на шкафчике возле двери, Николь медленно перешла от камина к кухонному столу. Через десять минут надо обмять тесто для бриошей. Как бы не забыть. Близнецы тихо играли в дальнем углу комнаты: Алекс вырезал из дерева животных, а Мэнди играла с куклой, которая должна была изображать жену фермера.
— Николь, можно, мы пойдем погулять после обеда?
Николь вздохнула.
— Можно, если перестанет идти снег. Уговорите Айзека помочь вам слепить снеговика.
Близнецы с улыбкой переглянулись.
Распахнулась дверь, внутрь ворвалась струя холодного воздуха, грозя погасить огонь.
— Такого ненастного марта я не припомню, — заметила Джейни, протягивая руки к огню. — Просто не верится, что когда-нибудь наступит весна.
— Мне тоже не верится, — прошептала Николь и обмяла поднимающееся тесто. Весной, подумала Николь, они с Клэем уедут отсюда. А теперь из-за снегопада невозможно было выйти из дома. За месяц, прошедший с тех пор, как приехали Адель и Жерар, Николь виделась с Клэем всего раз. Он был чем-то очень озабочен.
— Доброе утро! — сказал Жерар, спускаясь с лестницы. Он и Адель спали теперь на месте близнецов наверху, Джейни и Николь тоже, отгороженные от супружеской четы занавеской. Для детей расстилали матрацы внизу.
— Утро! — фыркнула Джейни. — Скоро уже полдень!
Жерар, как всегда, пропустил ее слова мимо ушей. Они терпеть не могли друг друга.
— Николь, — произнес он с мольбой в голосе, — нельзя ли не шуметь с самого утра? — Николь, уставшая от приготовления пищи, уборки и обслуживания стольких людей, не сочла нужным ему ответить. — Да, кстати, манжеты моего сиреневого пиджака испачкались. Надеюсь, вы сможете их отчистить. — На пиджаке, доходившем до колен и сильно приталенном, была застежка из декоративного шнура. Бриджи застегивались у колена. На ногах — шелковые чулки и тонкие, легкие штиблеты. Поверх белой шелковой сорочки желтый атласный жилет, вышитый ярко-синими звездами. На шее — зеленый галстук. Жерар ужаснулся, обнаружив, что Николь не знает, что зеленый галстук свидетельствует о его принадлежности к французской аристократии.
— Этим, собственно, мы и отличаемся от простолюдинов, — объяснил он.
Стук, донесшийся сверху, отвлек внимание Николь от теста. Сегодня Адель проснулась раньше обычного.
— Я схожу к ней, — сказала Джейни.
Николь улыбнулась.
— Ты ведь знаешь, что она к тебе пока не привыкла.
— Она снова начнет кричать? Можно нам пойти гулять? — наперебой спрашивали Алекс и Мэнди.
— Нет, — сказала Николь. — Вы сможете погулять позднее. — Она взяла маленький поднос, налила в стакан сладкого яблочного сидра и понесла матери.
— Доброе утро, дорогая, — сказала Адель. — Ты сегодня что-то плохо выглядишь. — Она, как всегда, говорила по-французски. Николь пыталась заставить мать говорить по-английски, которым она хорошо владела, однако Адель не пожелала.
— Просто я немного устала.
У Адель блеснули глаза.
— Этот немецкий граф слишком долго танцевал с тобой вчера вечером, не так ли?
Было бесполезно пытаться что-либо объяснить ей, поэтому Николь просто кивнула. Как только мать возвращалась к реальности, сразу начинала кричать, и приходилось давать ей успокоительное. Иногда она затихала и начинала говорить об убийствах и смерти, о своем пребывании в тюрьме, о друзьях, которые, выйдя из камеры, так и не возвратились. Николь было невыносимо тяжело все это слушать. Она помнила многих из тех, о ком говорила мать. Помнила прелестных легкомысленных красавиц, живших в роскоши и комфорте. Каждый раз вспоминая о том, как эти женщины шли на казнь, она не могла удержаться от слез.
Снизу донесся чей-то голос. «Уэсли!» — обрадовалась Николь. К счастью, Адель, откинувшись на подушки, закрыла глаза.
Испытывая чувство вины, как всегда, когда оставляла мать, Николь спустилась вниз поздороваться с гостем. Последний раз она видела Уэсли три месяца назад, когда состоялся тот ужасный рождественский обед.