Не сразу, но удалось разогнать их дружную компанию. Зрение вернулось, и я увидела Мну: та валялась в противоположном конце комнаты и потирала ушибленный зад. Строгая мамаша не делала исключений для нарушителей табу.
— Хватит отдыхать! — объявила нам Ма. — Работать.
Пер вырубал пещеру в соседней скале. Судя по невнятному объяснению Ка, брат ее готовился когда-нибудь обзавестись собственной семьей.
Мну мать обучала премудростям знахарки. Нам же с Ка досталась самая тяжелая работа. Собирать хворост, добывать сладкие коренья и ягоды.
— Зачем твоей сестре мои волосы? — этот вопрос не давал мне покоя. — Увеличить «корзинку» на голове?
Ка повернулась ко мне, коснулась волос: на ее простодушном личике отразилась легкая зависть вперемешку с восхищением.
— Красивые, — проворковала она. — У Мны плохие. Не возьмут замуж.
Вот в чем дело, в мужчинах. Как и в моем родном мире женщин выбирают за внешние данные. Неужели Ка надеется с помощью чужих волос заполучить мужа? Лишь бы не устроила охоту.
Я поежилась — от страха, а не от холода. Валить отсюда надо, и как можно скорее.
— Ка, ты можешь мне помочь?
Девчушка повела худеньким плечиком, избегая моего взгляда.
— Ка слабая, — пробормотала она. — Не может помочь.
Я подавила готовый сорваться с губ сердитый возглас. Трижды вздохнула, прежде чем продолжить разговор.
— Мне нужна не защита, а информация. Я хочу выбраться отсюда и вернуться домой, понимаешь?
Рука Ка на минуту замерла, высокий лоб прочертила тонкая полоса. Варварка размышляла — непривычное для нее занятие.
— Жизнь есть тут, — предупредила она. — Больше нигде. Великая Матерь больше не дает молока. Все погибло.
— Да какое молоко?! Какая матерь?! — взвилась я — Все это глупости. Есть другой мир, и он жив. Я это знаю, потому что пришла оттуда. Только не знаю как…
Ка сжалась и втянула голову в плечи.
— Не бей.
Похоже, девчушка привыкла получать тумаки от старших. Я подошла к ней и обняла ее худенькие плечи.
— Прости, что накричала. Это просто эмоции, но у меня и в мыслях не было тебя бить.
Ка согласно мотнула головой, но не перестала дрожать: сочувствие и ласка напугали ее не меньше, чем мои крики. Я расцепила объятия и заглянула варварке в глаза:
— Расскажи еще?
— Что? — она шмыгнула носом.
— Все, что знаешь, — отозвалась я. — Как далеко простирается этот лес? О вашей жизни. И главное: приходили ли к вам другие люди, не из вашего племени.
Ка снова принялась за хворост, но работала все медленней. Умственный труд с непривычки оказался тяжелым.
— Калки стережет. Калки сильная. Огромная. Жрецы молятся. И Калки не покидает рощи. За это жрецы получают дань. Две трети всего.
Ничего себе, порядочки. Неплохо устроились эти жрецы. Наверное, живут они не в пещерах, да и питаются неплохо.
— Жрецы берут еду и красивых женщин, — добавила Ка. — Они сильные. Их воля — закон.
— Кто бы сомневался, — пробухтела я. — И где же живут жрецы?
— Там, — Ка махнула рукой куда-то вглубь леса. — В сердце Капулы.
— Эм-м-м… — я крепко задумалась. — Капула — это что? Название вашей страны? Деревни?
Ка развела руками. Похоже, не слишком понимала, о чем спрашивают.
— Капула — Дом, — наконец, выдала она. — Здесь есть жизнь.
— Угу, — согласилась я, отламывая от ствола дерева приличной толщины ветку. — А где живет Калки?
Ка испуганно вздрогнула и обернулась. Но грозный страж мира не пришел наказывать за богохульство.
— Жрецы молятся. Не дают покидать солнечной рощи.
Становилось все интереснее и интереснее. Все чудесатее и чудесатее.
— Какой-какой рощи? — переспросила я. — Солнечной? Что это значит?
На этот вопрос Ка не смогла ответить. Поморщилась и посмотрела на меня, чуть не плача. Потерла виски.
— Голова разболелась? — посочувствовала я. — Да, думать — это тебе не орехи собирать.
Я с опаской посмотрела на высоченный ствол, примерилась к ветвям. В детстве меня прозвали обезьянкой за умение взбираться на любые деревья. Интересно, былая сноровка не потерялась?
Подпрыгнула и ухватилась за ближайшую ветку. Подтянулась, стала карабкаться выше.
— Табу! — испуганно вскрикнула Ка. — Остановись.
— Не бойся, никто не узнает, — пообещала я. Все эти нелепые запреты сидели у меня в печенках. — Жрецы не накажут.
Ценой сломанного ногтя и ссадины на ноге удалось добраться почти до самой макушки дерева. Вцепилась в ствол и стала осматриваться. В центре Капулы стояла гигантская каменная пирамида — наверняка жилище жрецов. На вершине что-то пылало, будто зажженный факел или отсвет далекого маяка. Рядом с каменным великаном ютились постройки поменьше, приземистее. Зелень леса подходила вплотную к строениям, окружала их плотным кольцом, замыкаясь возле широкого озера.