— Вот теперь нам точно никто не сможет помешать. Или подслушать нас, — сказав это, Йонке опустился в кресло и предложил мне сесть напротив него.
— Что ж, я обещал вам все объяснить, госпожа, и я это сделаю. Дайте только сообразить, с чего лучше начать…
— Почему бы не попробовать начать с самого начала? — предложила я, усаживаясь в предложенное им мягкое кресло.
— Да, верно, с самого начала… — кивнул Йонке и, кажется, на время потерялся где-то в своих мыслях, которые, видимо, пытался сформулировать.
Когда Йонке все же начал рассказывать, то я не знала куда себя деть. Начала даже рассматривать вариант выйти в окно. И будь, что будет.
Сказать, что у меня встали волосы дыбом везде, где только можно и нельзя, от рассказа Йонке — все равно, что ничего не сказать.
Глава 5
Для меня начало, естественно, начиналось с перехода в этот мир. Именно это я имела в виду, когда предлагала Йонке начать рассказ с начала. Но когда он начал откуда-то издалека, с того, что меня сейчас вот совсем ни разу не интересовало, я поняла, что в следующий раз нужно четче формулировать свои мысли. И так четко, чтобы даже умственно отсталый меня понимал. Поэтому я перебила Йонке, попросив для начала объяснить мое появление здесь. А потом уже все остальное можно, как приложение к истории. И то, если заинтересует.
— Ох, госпожа, — Йонке заерзал на кресле. — Ваш переход… Да, конечно, переход…
Йонке снова замолчал, погрузившись в свои мысли. Ну, да, он-то настроился на свой лад, а тут я со своими условиями. Но мне было плевать, если честно.
— Извините, но начну я все-таки с небольшой предыстории, чтобы понятнее было, — наконец, Йонке «вернулся» из дебрей своих мыслей. — Подобный поиск человека — это сложный, и не всегда безопасный метод, потому что производится с помощью Магии Крови. Сама по себе Магия Крови в пределах одного мира не так опасна, если использовать только ее, и только во благо, конечно. И все равно есть много ограничений для магов по ее применению, не говоря уже о том, что не каждому магу дозволено ею владеть. Могут быть неприятные последствия, но не критичные. Но если наравне с ней использовать еще и переход — вот это как раз запрещено и карается смертной казнью…
Моя степень офигевания от этой информации, наверное, была написана у меня на лбу большими неоновыми буквами, потому что Йонке замолчал и внимательно посмотрел на меня.
Я не знала, как должен чувствовать себя человек, который узнал, что ради него нарушили закон. Но лично я чувствовала себя подавленной, потому что начала догадываться, к чему нужна эта предыстория.
— Даже в пределах одного мира переход — вещь опасная, что уж говорить о переходе из одного, к тому же такого, в котором магия отсутствует как вид, мира в другой, — продолжил Йонке, дав мне время немного прийти в себя от первой волны информации. — Это огромный риск для обеих сторон. Вряд ли вы представляете, госпожа, сколько сил затрачивается. Это может убить мага, даже если он владеет не только теорией, но и практикует подобное. Но, сами понимаете, что это практически невозможно. Нужно иметь не меньше сотни подобных кристаллов, — Йонке указал на стены кабинета, — чтобы помещение было хорошо защищено. Потому что магические выбросы столь большие, что их почувствует даже самый слабенький маг. Но подобное количество кристаллов тоже недопустимо, потому что может вызвать соответствующие подозрения.
— А как же тогда вы… то есть, тер Алдерик, он же…
— Он не присутствовал при вашем переходе, госпожа. Точнее, это было сделано в другом месте, а потом я уже перенес вас в Хелльстрём. Да, какое-то время вы находились без сознания, и это были блаженные минуты тишины и спокойствия… — Йонке виновато посмотрел на меня. — Извините.
Я почувствовала, как у меня начинают гореть уши. Если так разобраться, то Йонке сам был виноват. Да, конечно, я вела себя безобразным образом, как дикая кошка. Но сейчас вот было обидно. Хотела бы я посмотреть на Йонке на моем месте, как он бы повел себя в такой ситуации.
— Да даже если бы и видел, то вряд ли понял бы, что случилось, — продолжил Йонке. — По крайней мере, не сразу. Насчет того, где и как сделан был ваш переход, даже не спрашивайте, госпожа. Это уже не моя тайна, и я не вправе ее разглашать.