Никто, кроме Йонке, не знал, что я в этом мире чужая. А эдме Хенна говорила так, будто объясняла все это, как будто я была гостьей, впервые посетившей замок. Так оно и было, конечно, но откуда ей это знать?
Эдме Хенна, чуть склонив голову к плечу, смотрела на меня снисходительно, с некоторой долей сочувствия.
— Не знаю, чем думал этот маг-недоучка, но неужели он всерьез полагал, что я не смогу отличить ту, которую воспитывала с самого рождения, от другой, даже так невероятно похожей, девушки?
Вот и приплыли. Ох, Йонке… Ох, и получишь же ты, если только я смогу выбраться отсюда живой, а не угодить в Хелльстрём, или куда похуже, потому что списывать все на расстройство рассудка уже поздно. Да и вряд ли это прокатит с эдме Хенной.
Но эдме Хенна удивила меня.
— Но, подозреваю, мастер Йонке не уделял должного внимания изучению найр, и даже не подозревает, что мы способны на один только нюх отличить чужаков из других миров.
Час от часу не легче: маги, совершающие косяки на каждом шагу, драконы… Теперь вот еще найры какие-то, от нюха которых никакая маскировка не спасла бы, даже если бы меня вымуштровали так, что с виду совсем ничем не отличалась бы от местных.
— Я…
Я не знала, что сказать. А что, собственно, я могла сказать в свое оправдание?
— Не надо ничего объяснять, госпожа. Я почувствовала присутствие чужака из другого мира, едва вы только переступили порог, — покачала головой эдме Хенна. — Я могу только посочувствовать вам. И помочь не умереть с голоду, пока мастер Йонке не найдет настоящую Анне, а вас не вернет домой. Пойдемте, а то вы на ногах едва держитесь. Отдохнете, как следует, и тогда я расскажу вам все, что захотите знать.
Я не знала, как объяснить то, что в этом мире все мои чувства, в особенности так называемое шестое, были обострены до предела. Но эдме Хенна мне нравилась. Я не чувствовала в ней ничего такого, из-за чего стоило бы держаться как можно дальше от нее.
— Вы не человек, да? — спросила я.
Это был бессмысленный вопрос, потому что и так было понятно, что она кто угодно, но только не человек. Но мне хотелось знать поподробнее, с кем буду иметь дело, раз уж я здесь застряла на неопределенный срок.
— Любая прислуга — не человек, — пояснила эдме Хенна. — В этом мире не принято, чтобы люди служили людям.
— А как же Йонке… то есть, мастер Йонке? Он ведь тоже служит людям, но… Или маги тоже не люди?
Я посмотрела на эдме Хенну, вспомнила ту прачку, которую она назвала странным словом. Ну ничем они не отличались от людей. Хотя мне казалось, что нелюди всегда должны иметь хоть какие-то физические отличительные черты, а не только способность, например, отличать иномирян от своих.
— Мастер Йонке человек, — эдме Хенна поморщилась. — Но такие, как он, ничего иного и не заслуживают.
Этот мир нравился мне все меньше и меньше. Маги — неблагородная и неблагодарная профессия. Эдме Хенна вон морщилась, как будто съела лимон при упоминании магов. Впрочем, стоит ли удивляться, если остальные, похоже, ничуть не лучше Йонке… Местный сказочный народец — опущен до уровня прислуги. Если еще вообще хоть когда-нибудь имел более высокий статус, чем сейчас. Слепой на запрещенную магию король то ли пофигист с жаждой лишних денег, и не важно, за что они получены, то ли просто наивный идиот. Но во второй вариант верилось с трудом.
И я не хотела даже пытаться представить, как живет простой народ.
Наконец мы пересекли, казалось, бесконечный коридор и эдме Хенна завела меня в небольшую круглую гостиную. Ничего необычного, обстановка, на удивление, была скромной. Маленький круглый столик, диван и несколько кресел. На стенах висели три картины с посредственными на мой вкус, не заставляющими заглядываться на них, пейзажами. Не то, чтобы я разбиралась в живописи, но мне вспомнились картины моего четвертого, а может, и пятого, отчима. Вот от них у меня, не тяготеющей к этому виду искусств, аж дух захватывало. А это было какое-то блеклое подобие «художества». Вдоль стен примостились вазоны. Похоже, что они были предназначены для цветов, но сейчас стояли пустые.
— Вам лучше принять ванну, госпожа, пока для вас готовят поздний ужин, — сказала эдме Хенна, подводя меня к одной из трех дверей. — Я помогу.