Если это была местная мода, то для этих девушек у меня были плохие новости: все это попугайское безобразие — тихий ужас, от которого рябило в глазах вплоть до того, что выражение «звездочки перед глазами запрыгали» приобретало иной смысл. Но если это только Анне де Вир предпочитала носить подобное, то тогда плохие новости ждали меня.
За помощью к эдме Хенне я не собиралась обращаться. Во-первых, мало ли что она мне тут могла насоветовать. А во-вторых было простое любопытство «исследователя». Эдме Хенне оставалось только стоять и смотреть, как я вышвыриваю одно за другим платья из шкафа и забраковываю их. Возможно, ей интересно было, что выберу лично я, потому она даже не вмешивалась в мои поиски.
Наконец я откопала то, что вполне устроило меня своим внешним видом. Это было не очень пышное бархатное платье красивого темно-синего цвета с вышитым на подоле белым кружевным красивым узором. Убивали бантики на задней части юбки, но это было все же лучше, чем все остальное.
Выбрать накидку оказалось проще, чем платье. Я выбрала белоснежную, отороченную мехом, полы которой были такими длинными, что должны были подметать за собой все, что попадалось у них на пути. Впрочем, они все здесь такими были, так что особо и выбирать не приходилось длину. Я надеялась только, что не запутаюсь в них и не «умоюсь» снегом.
А вот тонкие сапожки нагнали на меня тоску. За окном действительно крупными хлопьями сыпал снег. Он начался еще ночью и успел уже засыпать землю так, что ее видно не было.
Собственно, это была одна из причин, почему я так рвалась на улицу. Я любила первый снег. Можно даже было сказать, что до безумия обожала. Особенно, когда он только-только выпал. Я-то привыкла к тому, что в моем родном мире уже через несколько часов снег становился грязным и терял свое очарование. А если еще, бывало, дождю приходила дурная идея пойти в декабре, тогда вообще можно было забыть про прогулки.
Я повернулась к эдме Хенне и вопрошающе посмотрела на нее, помахивая сапожками.
— Что-то не так, госпожа?
— А ничего потеплее этого нет? — спросила я. — Или пешие зимние прогулки здесь не практикуются?
Эдме Хенна открыла было рот, собираясь что-то сказать, но, подумав немного, вдруг улыбнулась и сказала:
— Нет, госпожа де Вир не была поклонником пеших прогулок в принципе, а зиму предпочитала проводить в тепле и уюте.
— Что, даже не выезжала никуда? — усмехнулась я.
Эдме Хенна кивнула.
Ну, да, конечно. Чтобы у девицы, склонной к побегам, не было адекватной зимней обуви? Да ни за что не поверю. Закралось подозрение, что эти сапожки не так просты, как кажутся на первый взгляд. Вот и проверим…
Притворно вздохнув, я сказала:
— Ну что ж, за неимением лучшего и так сойдет.
На краткий миг, но лишь на совсем-совсем краткий, мне даже жаль стало эдме Хенну, задыхавшуюся от возмущения моим решением. Все-таки она на полном серьезе волновалась за меня. Так, как даже родная мама не волновалась. А я с ней вот так…
Я постаралась отмахнуться от непрошеных грустных мыслей, которые сама же так опрометчиво вызвала, и сосредоточилась на том, как теперь нацепить платье, потому что без посторонней помощи это не представлялось возможным. К слову, я и в своем мире терпеть не могла одежду, застегивающуюся на спине, потому что в некоторых случаях надо было быть акробаткой с руками, как у обезьяны, чтобы умудриться одеться самостоятельно.
— Может, поможете мне? — позвала я эдме Хенну, пытаясь дотянуться до завязок на спине.
— Госпожа, ну как же вы… — эдме Хенна чуть не плакала, умоляюще глядя на меня.
Я тяжело вздохнула.
— У меня больше шансов свалиться с очередной болезнью здесь, чем там, — я махнула рукой на окно. — Кстати, не мешало бы комнату проветрить, пока мы гуляем.