Глава 11
Смотреть на поникшую, с потухшим взором, эдме Хенну, когда меня вели мимо нее, мне было… больно? Я не могла точно определить, какие чувства испытывала. Потому что осознание, что за какие-то несчастные пару дней я успела привязаться к этой женщине, было подобно хлесткому удару плеткой по спине. Я же обещала себе, что никогда не буду привязываться к кому бы то ни было. Но вот угораздило же…
Хотя в некоторых случаях обещания можно было и нарушать, наверное. Как, например, в этом. Потому, наверное, мне было так больно. И, скорее всего, из-за того, что из-за моей же глупости меня сейчас отрывали от единственного существа в этом чуждом мне мире, которое оказывало посильную поддержку и понимало меня. Так что стоило ли удивляться тому, что я испытывала некоторую привязанность к эдме Хенне, а теперь страдала от того, что меня так грубо отрывают от нее, да еще и при таких обстоятельствах, где есть очень большая вероятность того, что сюда я больше никогда не вернусь? Я же не знала, какое наказание здесь ждет тех, кто вот так, по неосмотрительности, убивает людей силой мысли. Я могла бы сказать, что это было по неведению, но это было бы наглой ложью и слабой попыткой спасти свою шкуру. Но на этот счет моя чуйка упорно молчала, не подавая мне ни единого намека на то, чего мне стоит ожидать. Пожизненного заключения? Смертной казни? А если тер Алдерик еще узнает о том, что перед ним самозванка… Об этом я не хотела даже думать.
Все это, конечно, звучало глупо и абсурдно — я же не маг, в конце концов. Силой мысли — курам на смех же. Но иного объяснения я не видела. Да и насколько я успела понять принцип Магии Слова, то вполне вероятно было, что мои пожелания жестокой расправы для Йонке догнали его и обрушились на мага вот такой своеобразной смертью. А от мысли, что он, возможно, направлялся в замок с какими-нибудь хорошими новостями, мне стало совсем плохо.
Было бы странно ожидать, что кто-то возьмет и бросится отстаивать меня и отбивать у тера Алдерика, который лично заковал меня в наручники и теперь вел в сопровождении стражи к карете. Тем более, что кроме слуг в замке больше никого и не было. Им ли вмешиваться в арест… Но и то, что все они вышли на крыльцо и наблюдали за происходящим без малейшей тени злорадства, или облегчения, а даже с некоторой долей сочувствия и сожаления — тоже было странно. Как если бы знали, ну или как минимум, подозревали бы, что я не та, за кого себя выдаю.
Но я отмахнулась от этих мыслей. Может, и догадывались. Мне-то какое дело. Рано или поздно, правда бы раскрылась, потому что слишком уж разные мы были с Анне де Вир — эдме Хенна не уставала напоминать мне об этом. А также о том, что эти различия были слишком заметны даже для тех, кто не очень хорошо знал Анне. Так что следовало крепко задуматься, о чем думал Йонке, когда хотел, чтобы я заняла ее место. Впрочем, теперь я вряд ли когда-нибудь узнаю о том, что творилось в голове у мага.
Я оглянулась на замок, на слуг, сгрудившихся перед входом и, не без помощи тера Алдерика, залезла в полицейскую карету.
Было ли у меня сожаление, что я покидаю этот дом? Скорее, да, чем нет. Конечно, я не успела за такой короткий срок привыкнуть к замку с его мрачными стенами и немного странными обитателями. Но он стал для меня своеобразным убежищем.
Карета, кстати, была самой обычной, не предназначенной для перевозки преступников. Ну да, никто же не ожидал, что убийцу поймают почти сразу же после обнаружения трупа, да еще таким образом — сама призналась. Но все равно путешествовать в Хелльстрём мне предстояло в очень «милой и веселой» компании: я была зажата между двумя угрюмыми стражниками. Еще двое таких же, безразличных ко всему, кроме моей персоны, стражников сидели напротив меня. А между ними тер Алдерик. Судя по его гримасе, он испытывал такие же «удобства», что и я, но молча терпел. И всю дорогу до тюрьмы косился на меня своим «колючим» взглядом, постоянно касаясь при этом кончиками пальцев дубинки на поясе. Будто бы ожидал от меня любого подвоха. А я усмехнулась про себя: если человека действительно можно было убить, подумав только об этом, то никакая дубинка не спасла бы тогда тера Алдерика. Интересно даже было, а каким бы способом меня конвоировали в тюрьму, если бы тер Алдерик знал, отчего умер Йонке? Но в любом случае, смерти я больше никому не желала. Мне и одной хватило по самое не хочу.
В конце концов мне надоело ловить на себе не предвещающие ничего хорошего взгляды тера Алдерика, и я отвернулась к окошку. Уж лучше буду любоваться унылым пейзажем, чем его угрюмой рожей.