А у меня в душе бушевали смешанные эмоции. Ведь я пробыла в замке всего ничего, плотно общалась только с эдме Хенной, пару раз пересекалась с Тэйме и прачкой. И даже не подозревала, что слуг здесь очень много, хотя странным это открытие, конечно же, не было, учитывая размеры замка.
Но еще более странным было то, что как они вели себя сейчас. Как бы там ни было, но знали меня здесь всего трое. Но даже из этих троих только от одной эдме Хенны можно было ждать чего-то подобного, но не от всех.
— Я же говорил, что здесь все изменилось с вашим появлением, госпожа Настя, — Риккард де Грааф улыбнулся, но в серых глазах плескались усталость и тревога.
Нет, я не верила, что подобные изменения могли быть спровоцированы тем, что во мне было что-то особенное. Даже если и правда что-то было, то я слишком мало времени здесь пробыла, чтобы вызвать столь резкие и быстрые изменения. И хотелось бы мне думать, что такая бурна радость вызвана возвращением Риккарда де Граафа, но вот как раз с ним слуги вели себя более сдержанно, чем со мной.
Потому больше верилось в то, что кое-кто (не будем показывать пальцем) все-таки не удержал язык за зубами. И теперь слуги просто расслабились, зная, что им не прилетит первым попавшимся под руку предметом по голове или еще куда-нибудь от чокнутой Анне де Вир.
Я посмотрела на эдме Хенну, но она, виновата улыбнувшись мне, тут же отвернулась к слугам и что-то говорила им вполголоса.
И я не сомневалась, что теперь в этом замке каждый уголок, даже самый дальний и пыльный, был в курсе того, кто я на самом деле. Да, я не хотела быть другой личностью, которую пытался навязать мне Йонке, но и афишировать так быстро свое истинное происхождение тоже не горела желанием. Слуги — это же самые главные разносчики такой не убиваемой заразы, как сплетни. А сплетни, как правило, имеют поганое свойство распространяться со скоростью света и достигать ушей тех людей, кому о них совсем не стоило бы знать. Тот же тер Алдерик, который так отчаянно рвался упечь Анне де Вир за решетку. Вот счастье-то ему привалит, если он получит сразу двоих — сумасбродку и самозванку. Никакой Риккард де Грааф тогда не спасет меня. Если, конечно, Анне вообще еще найдется, в чем я уже начала сомневаться, потому что, судя по словам и настроению господина де Граафа, поиск Анне де Вир теперь не имел никакого смысла. Он только рад был, что она по собственной воле избавила замок от своего присутствия.
А вот моя судьба определенно висела на волоске, я это чувствовала. Ведь тер Алдерик уже начал подозревать что-то неладное. Может, и миновало бы, если бы не Хрон. И не Риккард де Грааф со своим странным спектаклем. По крайней мере я бы, будь на месте тера Алдерика, точно крепко призадумалась бы о том, на кой черт вытаскивать девушку, которая ничего, кроме хлопот и бед не приносит?
Я посмотрела на Риккарда де Граафа, но он уже успел отойти от меня и теперь стоял ко мне спиной, разговаривал со слугами. Видимо, отдавал какие-то распоряжения. Но я все никак не могла отделаться от внезапно посетившей меня мысли: а уж не он ли стал виновником побега Анне де Вир? Могла ли она каким-то образом узнать о его планах относительно себя и удрать? Если господин де Грааф хоть кому-то обмолвился в замке об этом, то очень даже да. Но если же он ни с кем не делился своими планами, то очень и очень маловероятно. Но такую возможность все же нельзя было исключать. По крайней мере, это выглядело логично: Риккард де Грааф уезжает договариваться со своим почти другом магом, а Анне де Вир, воспользовавшись его отсутствием, бесследно исчезает. Только вот между этими двумя событиями было еще не менее загадочное исчезновение Винтера Граафа.
Магия магией, но и она оказалась не всесильной, и даже очень ненадежным инструментом.
И мне резко стало очень не по себе. Еще одно предчувствие: если я соглашусь помочь Риккарду де Граафу, то влипну во что-то такое, что не оставит мне никакого выбора. Я прислушивалась к себе, но ничего не могла разобрать. Это было самое странное из всех моих предчувствий: я не могла его охарактеризовать ни как исключительно плохое, ни как только хорошее. Казалось, что в этот раз была смесь всего и вся: радость, разочарование, боль и… смерть. Меня как током ударило, и я вцепилась в края каменной чаши от фонтана, рядом с которым, на свое счастье, стояла. Иначе бы я свалилась на мозаичный пол. Эта внезапная и крайне неприятная волна схлынула, и я попыталась внимательнее прислушалась к своим ощущениям. Нет, не смерть. Но что-то очень близкое. И крайне нехорошее.