И вообще, идите вы все к черту со своим замужеством. Вам надо, вы и выходите замуж, а меня оставьте хоть здесь, на этих холодных металлических нарах.
Паника потихоньку начала отступать: помогли дыхательные упражнения, которым меня научил один из первых отчимов, когда я еще маленькая была и иногда страдала от кошмаров. Не самый эффективный, и не в любой ситуации действенный, способ. Но попробовать стоило. Худо-бедно помогло.
Да и разум подсказывал, что это не лучшее место, где стоит устраивать истерики и разбор полетов. А то еще оставят на неопределенное время здесь, до приезда графа, например, а то и дольше.
И в этот момент дикая, просто безумная идея, посетила мою дурную голову. А что, если мне прийти к графу, когда он вернется, с повинной головой и рассказать все, как есть? Ну не убьет же только за то, что я имела несчастье оказаться копией его сбежавшей невесты, и по неведомой мне причине нашли почему-то именно меня, а не ее.
Хотя кто его знает. Так что для начала, конечно, нужно бы познакомиться с ним и понять, стоит ли так рисковать своей головой. Или придется искать другие пути отступления.
Ох, блин. И не хотелось бы встречаться с ним, но… Чем черт не шутит?
— Тер Алдерик, я настаиваю на том, что госпоже де Вир необходим отдых, и, желательно, не в стенах вашей тюрьмы. В такой обстановке не так-то просто восстановить поврежденный рассудок…
Ох, что? Ты что несешь, старый пень? Это еще надо посмотреть, у кого из нас и что повреждено!
Хотя, чего это я на него так ругаюсь. Может, и правда, это у меня крыша поехала и все происходящее — плод моего воспаленного мозга.
И я даже еще не определилась, что лучше — чтобы это было реальностью или сумасшествием. Наверное, все-таки, второй вариант, где был хоть и маленький, но шанс вернуться к нормальной жизни.
— Уважаемые, — позвала я спорщиков, не имея ни малейшего понятия, к кому и как здесь вообще принято обращаться. — А водички, случайно, ни у кого не найдется?
Йонке подскочил на месте, как будто забыл, что я могу говорить. Тер Алдерик как-то странно посмотрел на меня, криво усмехнулся уголками губ и отвернулся в сторону. Интересно, с чего бы? Надеюсь, я не нарушила никаких местных правил этикета, перебив их. Или, еще лучше, эта госпожа де Вир предпочитала, что покрепче и слова «вода» в ее лексиконе попросту не существовало. Ну что ж, возможно, это и к лучшему, что Йонке предположил у меня умственное расстройство. Если накосячу — спишу на это. Спасибо, однако, за такую, пусть и непреднамеренную, помощь.
— Так что там насчет водички? — снова спросила я и попыталась сесть.
Ох, это была не самая лучшая идея. Тело будто прострелили тысячами маленьких иголок.
— Осторожнее, госпожа, — Йонке подскочил ко мне и помог сесть. — Моя вина, не рассчитал силу заклятия, но и вы вели себя, как...
Йонке замолчал, не договорив. Надеюсь, так и непроизнесенное вслух слово не было каким-нибудь крайне непристойным ругательством. Хотя стоило ли удивляться нецензурной лексике в мой адрес, когда я и правда вела себя самым безобразным образом, на какой только была способна. Взбесившиеся кошки, и те спокойнее, наверное, выглядели бы.
— Так что, тер Алдерик? Могу ли я теперь забрать госпожу де Вир под мой личный присмотр? И когда, вы сказали, должен вернуться господин граф?
Да чтоб вас! У него, этого господина, блин, графа, что, имени нет нормального, что они постоянно его так называют?
Впрочем, в моем мире существовали такие экземпляры, которые придавали значение истинным именам. Может, здесь тоже творится что-то подобное? Или же запрещалось называть по имени того, кто занимал высокое социальное положение?
— Я не говорил ничего о том, когда господин граф планирует вернуться, — холодно ответил тер Алдерик. — Когда сочтет нужным, тогда и вернется.
Господи, сделай так, чтобы этот странный граф никогда уже не возвращался. Хотя Бог моего мира вряд ли мог услышать меня здесь, но, наверное, какой-то свой бог, или целый сонм богов, здесь же были?