Решив немного выждать, прикрыла глаза и не заметила, как уснула.
Проснулась резко. От хлопка двери. Приподнялась, пытаясь разлепить опухшие глаза.
— Пап, ну неужели нельзя потише, — потираю виски, как меня хватают за плечи. Буквально заставляя встать на ноги. Сон как рукой снимает. Так же как и боль. Перед собой вижу разъярённого Андрея.
— Видимо ты ещё не поняла, как теперь нужно себя вести.
— Отпусти! — хриплю, содрогаясь от ужаса, — Как ты вошёл?
— Твой отец впустил, — усмехается, видя, как у меня округляются глаза, — И не только. Он же мне и позвонил. Извинился, за твоё поведение. Попросил приехать и забрать.
— Ты врёшь!
Не могу поверить, что папа так поступил. Не было ни слов, ни эмоций. Просто шок. Ведь я думала, что он меня защитит. Поможет. Когда поймёт, в какую передрягу затащил свою дочь.
Господи, я нахожусь в каком — то дурном сне, где самые близкие предают.
— Можешь спуститься и спросить его самого, — спокойно произносит Юданов, — Заодно попрощаешься. Мы едем домой, — отпускает меня.
— Я не хочу находиться рядом с тобой, слышишь? Ты не можешь меня заставить!
— Неужели? — прищуривается, — А вот мне кажется, могу. Твой папочка добровольно отдал тебя мне, предполагая, что моя семья поможет решить его проблемы. И разумеется, мы поможем. Вот только он не обо всём знает. Помнишь, брачный договор?
— И что? — по спине пробегает холодок. На самом деле, я смутно его помню. Андрей что — то говорил про то, что каждый останется при своём, если что. Однако тогда я об этом совершенно не думала.
— Интересно, что твой папочка скажет, когда узнает о его существовании? Ведь наверняка он хотел меня убрать, после свадьбы. В случае, если мы не поможем ему.
— Нет! — выдыхаю, — Мой отец…
— Никогда бы так не поступил? — договаривает за меня и кривится, — Ну да, конечно. Ты же дура, я забыл. Всё ещё веришь, в то, что все — таки хорошие? Идиотка, — качает головой.
На глаза наворачиваются слёзы. Он ведь прав. Я действительно пытаюсь верить, что люди, которых я считала близкими, просто пошутили, что ли. Понимать, что тебя предали практически все, очень тяжело. И ко мне это осознание приходит с опозданием, но резкой волной. Я одна. Вокруг одна ложь.
И да, отец мог задумать что — то, ради денег. Он это четко показал, выдав меня замуж за Юданова. И наплевав сейчас на то, что происходит.
— Ну что, всё ещё сомневаешься в моих словах? — будто почувствовав, что до меня дошло, нагло усмехается.
Сглатываю, ни в силах что либо сказать. Дар речи пропал.
— Значит так, дорогая, — произносит сквозь зубы, — Сейчас ты едешь со мной. И будешь делать всё, что я скажу. Иначе, твой отец не получит то, чего хочет. А заодно, я покажу ему то, что ты подписала. Его смертный приговор. Как думаешь, ему это понравится? Ты ведь даже не посоветовалась, влюбилась, — издёвку в голосе даже не скрывает, — Нет, ты конечно можешь фыркнуть, мол отец так тебя подставил. Однако задумайся, кто ты без него? Пустое место. Просто красивая кукла, — делает паузу, — Да и то, красота твоя на любителя.
Каждое новое слово добивало меня. Я и так находилась не в лучшем состоянии, казалось, была разбита. Нет. Ошибалась. Только когда ко мне окончательно пришло осознание, что происходит в моей жизни, я сломалась. И самое ужасное, что я не представляла, что будет дальше.
— Прошу, — открывает дверь, — Нам пора.
Глаза Андрея уверенно говорят, что выбора у меня нет. В прочем, я и сама это понимаю. Но хуже всего то, что я не знаю, что будет дальше. Но очень боюсь. Больше ничего не будет как прежде. Ни с мужем, ни с отцом.
Мне ничего не остаётся, кроме как подчиниться. Спускаясь, спиной чувствую пронзительный взгляд Андрея. Который не даёт мне даже малейшего шанса для отступления.
В гостиной, отец потягивает янтарную жидкость из стакана и совершенно не обращает внимания, на наше появление. Как будто ему всё равно.
— Папа, — зову его дрожащим голосом и он поворачивается.
— Кариночка, — широко улыбается, — Вижу, ты приняла правильное решение, — сомнений не остаётся. Андрей не лгал. Отец сам вызвал его. Хочется закричать, но что толку? Всем плевать на моё мнение. А папа продолжает добивать меня.
— Андрюша, — обращается к моему мужу, — Ты уж не серчай на дочку мою. Молодая она ещё, глупая. Не понимает всех тонкостей семейной жизнь. Женскую мудрость ещё не обрела.