— Сыночек! — кричал он. — Сыночек, держись, папа тебе поможет! — и с новой силой пытался пробиться сквозь чужую магическую завесу, но не мог.
Радоваться было рано. Вулфрик точно не являлся главной проблемой; дверь не поддавалась ни одному всплеску магии.
— Ничего не получается! — метнулась к Тарлайну одна из преподавательниц, куратор третьего курса. — Там это чудовище, Тильда и одна из адепток… Мы не можем пробить дверь. Даже вместе. Одна надежда — на то, что пророчество сбудется, и Дрогар нас спасёт.
Дэррэйн побледнел — если это было возможно, учитывая тот факт, что он и так был белее мела.
— Дро, — повернулся он к орку. — Ты должен.
— Конечно! — преувеличенно бодро воскликнул тот. — Ведь мы избранные. Да, Элья? Играем!
Он забренчал на своей лютне, но звук неприятно резал ухо. Тарлайн скривился, студенты, окружившие их, втянули головы в плечи.
Змеиный Замок пришёл в движение. Башней, и без того причудливо изгибавшейся, трясло, она подпрыгивала и, кажется, всеми силами пыталась заставить Дрогара потерять равновесие.
В унисон с игрой эльфийки, ещё более бездарной, изнутри донёсся визг. Тарлайн метнулся к двери, собираясь выдрать её голыми руками, но башню в очередной раз тряхнуло, и его отшвырнуло в сторону. Студенты, уже не в силах подавлять свой страх любопытством, бросились к ступенькам.
— Уведите отсюда всех! — крикнул Тарлайн коллегам. — Как можно скорее.
Дрогар вновь попытался выдавить из своей волшебной лютни ноту. Получилось пронзительно и дико, и башня в один момент выпрямилась и мелко-мелко затряслась. На головы им посыпалась каменная крошка, пол под ногами подпрыгивал, грозясь проломиться.
— Хватит! — раздался крик Вулфрика. — Вы же всех убьёте!
Но музыканты вошли в раж и не собирались останавливаться ни на минуту. Их магия, сильная, но бестолковая, сгустком металась от стены к стене, грозясь разбить башню на кусочки. Лукиана тоже отшвырнуло к противоположной стене, Тарлайн хоть и силился подняться, но не мог: чужая сила и отсутствие собственного запаса энергии лишали его возможности двигаться.
…Раздался громкий треск, стихла музыка и всё прекратилось.
Казалось, мир на мгновение застыл. Башня, всё такая же прямая, как никогда прежде за все годы её существования, тоже замерла.
Альберто, не останавливаясь на достигнутом, выхватил флейту из рук Эльи и тоже швырнул её на пол.
Лютня Дрогара превратилась в осколки дерева, и собрать её было уже невозможно.
— Вон отсюда, — в голосе ди Руаза звенел лёд. — Вы ни на что не способны, только ломать то, что построили другие, — он повернулся к двери. — Отойдите. Я сделаю всё сам.
Элья ошарашенно попятилась. На её лице отпечатался шок. Уверенная в собственных способностях, девушка прежде даже не задумывалась о том, что без постоянной подготовки окажется ни на что не способна.
Но она была молода и неопытна, к тому же, наслушалась речей Дрогара, ничего удивительного в том, что совершила столько стандартных для её возраста ошибок. А вот орк не собирался сдаваться. Он так привык к своему статусу избранного, что сейчас не был готов расстаться с короной, состоящей из сплошного самомнения и сладких обещаний Тильды.
— Я должен спасти этот замок! — гордо провозгласил он. — А ты, ничтожество, разбил лютню и погубил нас всех. В первую очередь тех несчастных, что остались за дверью, — менестрель ткнул пальцем в дверь. — И теперь мне остаётся только…
— Уйти, — закончил за него маркиз, — и не мешаться под ногами. Это будет замечательный вариант, вам не кажется?
— У людей слабая магия, — презрительно скривился Дрогар. — Они мало на что способны, даже если всю жизнь пытаются растянуть свой магический резерв.
Холодный, злой взгляд ди Руаза стал надменным.
— Расскажи это тем, — он неопределённо махнул рукой, обозначая, очевидно, деятелей прошлого, — кто не обладал и каплей магии, а держал в кулаке континенты. И никакие орки, даже самые одарённые, помешать им не могли. Так что молись, одарённый гений, чтобы на твою голову не пришла новая власть.
— И что ты мне сделаешь? — расправил плечи Дрогар. — На костёр отправишь, да?
— Может быть, хватит? — не удержался Тарлайн. — Возможно, вы сначала откроете дверь, а потом выясните отношения?
— Я думал, ты на моей стороне! — возмутился менестрель. — Мы ж вроде как друзья, Тар, а этот вообще собирался тебя арестовать, — Тарлайн направился к Дрогару, но тот даже не заметил этого, продолжая вдохновлённо размахивать руками. — Мог бы сказать ему… Эй!
Орк отшатнулся, но было поздно. Дэррэйн мог сколько угодно чувствовать себя слабым, но злости, скопившейся за последние несколько дней, вполне хватило, чтобы ударить бывшего друга.
Дрогар что-то зашамкал, потирая челюсть. Губа его была разбита — наверное, распорол о собственный клык, — выражение лица потеряло остатки спокойствия. Орк рванулся к двери, но Тарлайн только ударил его ещё раз, отталкивая назад.
— Если ты не уберёшься сейчас же, — с кошачьим шипением в голосе произнёс он, — то я раздеру тебя на кусочки. Глаза выдеру так точно.
На сей раз возмущений не было. Менестрель попятился, потом помянул незлым тихим всех присутствующих и умчался прочь. Элья растерянно оглянулась и бросилась его догонять. Кажется, судьба подруги её мало волновала, в отличие от чувств нежного, ранимого орка, меняющего за вечер нескольких дам своего сердца и оправдывающего всё творческим непостоянством.
Тарлайну, впрочем, было некогда думать о Дрогаре. Он повернулся к двери, чувствуя, что сил хватит разве что на одно заклинание.
Вулфрик уже не дёргался, оставил в покое магические путы и только шептал какие-то слова в поддержку своего обезумевшего сына. За дверью в один миг стало удивительно тихо, и от мыслей, что, возможно, полувампир уже доедал своих жертв, становилось дурно.
— Сделайте же что-то! — взмолился Лукиан. — У меня ничего не выходит!
Ди Руаз только покачал головой и приблизился к двери — настолько, насколько его пускало ограничивающее заклинание. В воздухе от магии буквально трещало, и она окутала его плотным туманом. Сквозь поволоку волшебства с трудом удавалось различить силуэт Альберто; было видно, что он вскинул руки, и губы его шевелились — шептал какие-то заклинания, не известные ни Тарлайну, ни Лукиану, ни даже вампиру, зачарованно смотревшему на мага.
Туман рассеивался, дверь так и не поддавалась. Тар убеждал себя, что сейчас магия Тильды рухнет — ведь она никогда не была настолько сильна! — но надежда его таяла с каждой секундой. Когда же руки Альберто задрожали, а он сам едва не рухнул на колени, с новой силой нахлынуло отчаянье.
— Я не могу, — пробормотал он. — Слишком… плотное волшебство. Мне надо…
Мужчина так и не договорил, гася заклинание. Он не казался истощённым, скорее выглядел так, будто бы достиг максимума своих возможностей и понял, что его напора не хватит.
— Не таким упрямым быть тебе надо, — раздалось за спиной. — И где ты посеял свой десяток боевых магов? Так трудно было прихватить их с собой?
Альберто, казалось, ни капельки не удивился, когда услышал её голос. Остальные просто не имели возможности возражать; Тар чувствовал в себе силы только на то, чтобы оставаться посторонним наблюдателем. Он знал многое о полуоборотнях — потому что мог много экспериментировать над собой, — но вот магия Тильды, основанная на каком-то удивительно прочном базисе, была ему неведома.
Даже поражаться не получалось. Тар просто безучастно наблюдал за тем, как девушка, говорившая мгновение назад, подошла к ди Руазу, и в полумраке наконец-то смог её узнать.
Нерисса, как обычно, избавилась при первой же возможности от раздражающей её формы и была в чём-то чёрном, вызывающем размытые, смутные воспоминания — только вот о ком? И почему, собственно говоря, простая студентка, даже если родовитая, смела в таком тоне разговаривать с могущественным магом, главой боевого отряда?