– Ох, – выдохнула Лотти, и ее вызывающий тон улетучился вместе с выпущенным из легких воздухом. – Я никогда раньше этим не занималась, – медленно проговорила она, виновато взглянув на Джона.
– Если Томас сбегает в дом и принесет твои башмаки, я дам еще один урок, если не возражаешь, – предложил Джон, тронутый ее горячим желанием научиться доить корову.
– Да, сэр, – ответил мальчик. Он сорвался с места и исчез за дверью.
Лотти не знала, куда девать глаза. Взгляд ее, на секунду задержавшись на лице фермера, скользнул вниз, по его шее. Кадык Джона поднимался и опускался в такт глотательным движениям. Несколько секунд она смотрела на его широкие плечи, прикрытые синей рабочей рубахой, затем медленно перевела взгляд вниз, на его ноги. Они были широко расставлены, словно Джону иначе трудно было удержать в равновесии свое могучее тело. Лотти обратила внимание на то, что его брюки, как всегда, аккуратно заправлены в сапоги. Она снова посмотрела ему в лицо и отвела глаза – взгляд его был слишком мрачным и пугающим.
– Вы на меня сердитесь, – с сожалением в голосе проговорила девушка.
– Гм-м-м, – пробурчал Джон в ответ, и Лотти заметила, как расширились его ноздри.
Она взглянула на дом и увидела Томаса, со всех ног бегущего с ее ботинками в руках. Девушка с облегчением вздохнула – слишком уж неловко она чувствовала себя наедине с Джоном.
Мальчик подбежал, и Джон принял из его рук пару черных ботинок. От его взгляда не укрылась стоптанная подошва и местами сильно потертая от долгой носки кожа.
– Вот вам пара приличных ботинок, – с издевкой произнес Джон, передавая Лотти ее ненавистные ботинки. Он указал на табуретку: – Садись.
Его слова прозвучали как приказ. Лотти подчинилась, но посмотрела на него широко раскрытыми, удивленными глазами.
– Дай ногу, – все тем же тоном сказал Джон, держа в руке один ботинок.
Несмотря на ее замешательство, он крепко обхватил пальцами тонкую лодыжку и приподнял ногу девушки кверху. Недовольно бормоча что-то себе под нос, Джон запихал ступню Лотти в ботинок, сделав вид, что не заметил, как она поморщилась от боли. Все с тем же мрачным выражением на лице он взялся за другой ботинок. Нога Лотти подрагивала в его широких теплых ладонях; по всему ее телу пробежала горячая волна возбуждения. Джон бросил на девушку удивленный взгляд.
Лотти закусила нижнюю губу, и… у нее перехватило дыхание, когда она встретилась с Джоном взглядом. Она втянула в себя волнующий запах кожи, пота и лошадей. «Как от него хорошо пахнет», – мысленно удивилась Лотти.
Девушке не часто приходилось находиться так близко от мужчины. «Забавно, – подумала она. – Мужчины пахнут совсем иначе, чем женщины». Лотти увидела, как его глаза сузились и зрачки стали настолько большими, что почти полностью вобрали в себя голубой ободок вокруг них.
– Поворачивайся, Лотти, – тихо сказал он. Воздух между ними вибрировал. Лотти снова вдохнула его запах, как будто хотела сохранить его в глубине своего естества.
Она повернулась к корове, доверчиво смотревшей на нее. Девушка пододвинула к себе табуретку и расправила юбку, освобождая место для подойника.
Джон расположился на корточках позади Лотти и сдвинул шляпу на затылок. Он наклонился над девушкой и, касаясь рубашкой ее платья, протянул вперед руки и взял ее пальцы в свои ладони. Лотти сделала глубокий вдох и попыталась сосредоточиться на том, чему учил ее Джон. Она наблюдала, как он, направляя ее руки, легко и уверенно давит на коровье вымя. Сначала большими и указательными пальцами, а затем по очереди всеми остальными Джон провел по соскам Рози.
– Получается. – Обрадовалась Лотти.
– Конечно, получается, – подтвердил Джон, усаживаясь поудобнее за ее спиной. Он снова проделал те же самые движения, и струйки молока звонко брызнули в подойник, забрызгав его стенки.
Джон осторожно подвинулся чуть ближе к девушке и почувствовал едва уловимый запах пота и цветочный аромат ее волос, ощутил мягкость женского тела.
Когда Лотти научилась, по его мнению, доить самостоятельно, Джон отпустил руки и кивнул. Его подбородок коснулся ее плеча.
– Ну вот, давай теперь сама, – подбодрил он Лотти. От его дыхания зашевелились завитки ее волос, щекочущие ей щеки.
«У меня бы лучше получилось, если бы ты не дышал мне в ухо», – подумала Лотти. Закусив губу, она с увлечением принялась доить Рози. Однако присутствие Джона за спиной не позволяло ей сосредоточиться – она чувствовала близость его тела.
Немного отодвинувшись от искушавшей его женщины, которую так приятно было обхватить руками, Джон оглядел ее, пытаясь понять, что же так привлекало его в ней. Досадуя на такое предательство со стороны своего естества, он сокрушенно покачал головой. «Но ведь она… так хорошо пахнет», – пытался оправдаться перед собой Джон, выпрямляясь и прикрывая сдернутой с головы шляпой свое восставшее естество. «Она, наверное, волосы какой-нибудь цветочной дрянью мажет. Запах так на меня действует. Знаю я эти женские штучки. Чего они только не придумают, чтоб мужиков соблазнять!» – внушал себе он.
– Я все правильно делаю? – спросила увлеченная своим занятием Лотти; пальцы ее уже довольно ловко перебирали соски.
– Ага, все нормально, – пробормотал Джон, угрюмо уставясь ей в спину.
Бесформенное коричневое платье сейчас плотно обтягивало ее округлые ягодицы. Платье было сшито из грубой шерстяной ткани; без малейшего намека на талию, оно более походило на мешок, чем на наряд для молодой женщины.
– Слушай, а у тебя нет приличного платья? – неожиданно спросил Джон, критически оглядывая платье Лотти.
Девушка оглянулась. Она смотрела на Джона, уронив руки на колени и раскрыв рот от удивления.
– А с чего это вы заботитесь о моей одежде, мистер Тиллмэн? – спросила она, наконец.
– Меня зовут Джон, – напомнил он, осклабившись и снова водружая на голову шляпу. – Если ты собираешься остаться здесь и смотреть за детишками, я, пожалуй, буду выплачивать тебе жалованье. И в этом случае мне бы хотелось, чтобы ты прилично одевалась и не позорила меня. В своем наряде ты похожа на сиротку, попавшую в бурю.
Лотти резко вскочила, и он отступил на шаг, едва не коснувшись подбородком ее головы.
– Потрудись не придираться к моему гардеробу, Джон,– сказала она ледяным голосом, делая ударение на имени. – А если ты забыл, то я действительно сирота. И с тех пор как я оказалась здесь, меня не покидает ощущение, что я попала в самую страшную бурю.
Она резко отвернулась. Снова оглядев ее невзрачное, мешковатое платье, он еще больше укрепился в своем намерении.
– Ну вот, тут же перья и взъерошила, – примирительным тоном проговорил Джон, когда она опять к нему повернулась, раскрасневшаяся, с глазами, метавшими молнии. – А ведь я хотел только сказать, что тебе нужна какая-нибудь новая одежда. Когда ты ткань цветастую покупала для Сисси, надо было и себе что-то купить.
– Обойдусь тем, что у меня есть, – отрезала Лотти. Предложение Джона оскорбило ее.
Подойдя к ней поближе, он был рад заметить тень беспокойства, промелькнувшую в ее глазах. Не выдержав пронзительного взгляда Джона, Лотти прикрыла глаза. Он положил свои крепкие руки ей на плечи, удерживая ее:
– Лотти…
Лотти внимательно посмотрела на Джона. Он повторил ее имя еще раз, и ее веки дрогнули. Теперь она смотрела на него во все глаза.
– Лотти, я вовсе не хотел тебя оскорбить, – произнес Джон с оттенком сожаления в голосе. Впрочем, он вовсе не собирался уступать. – Я хочу, чтобы ты сшила себе несколько платьев, а это куда-нибудь спрятала. Ты ведь это сделаешь? – спросил Джон тоном, не терпящим возражений.
– Тебе что, стыдно, что тебя увидят со мной?
Он медленно покачал головой:
– Да нет, не стыдно.
Джон посмотрел на Томаса, который стоял в дверях сарая, разинув от удивления рот. Ему казалось странным, что взрослые могут спорить из-за таких вещей.