Мод пробормотала что-то в ответ и потянулась к тяжелым круглым мискам, стоявшим на полке.
– Сдается мне, что им бы лучше пообедать за столом.
Она ухватила миски, сунула себе в карман три ложки и сняла с плиты кастрюлю с тушеным мясом. Затем, ворча, направилась к двери.
– Посмотрите, что там происходит! – крикнула ей вдогонку Лотти.
Чем дольше она прислушивалась, ожидая возвращения женщины, тем любопытнее ей было, что же происходит во дворе. Но вместо Мод в комнату снова вошел Томас. Он сгреб в охапку пальто, висевшее на крючке у двери, и вылетел прежде, чем Лотти успела вымолвить хоть слово.
– Миссис Клаусон уходит домой, мисс Лотти. Она говорит, что дядя Джон может поставить хлеб в печь. – Его слова заглушил звук закрывающейся двери.
Лотти нервно теребила одеяло, что выдавало ее желание самой испечь хлеб, и бросала взгляды, полные сомнения, в направлении противней, ожидающих Джона.
«Ну, если он собирается печь, значит, скоро здесь появится, – сказала она себе. – Полагаю, мне следует набраться терпения и ждать».
Когда же он пришел, держа в одной руке пустые грязные миски, а в другой кастрюлю, она, запинаясь, прошептала:
– Я так рада видеть тебя, Джон. Я думала, ты так никогда и не придешь…
Он взглянул на нее с самодовольной улыбкой:
– Скучала по мне, а?
– Нет, – резко ответила она. – Я скучаю по тому времени, когда могла выходить из дома, когда хотела.
– О Лотти, – пробормртал Джон, внезапно смутившись.
Он погрузил грязную посуду в таз, стоявший в раковине, и поставил на плиту кастрюлю.
– Я забыл, дорогая, – произнес он извиняющимся тоном. – Сперва мне нужно помыть руки… Сейчас они как два куска льда.
Джон энергично потер свои руки, согревая их и одновременно счищая с них грязь. Потом зачерпнул ковш горячей воды из бака и понес его к раковине.
– Ты же не захочешь почувствовать эти холодные руки на своей попке? – Его губы скривились в усмешке.
Лотти стало не по себе.
– Джон, то, что нам приходится делать… это не очень хорошо, – выпалила она. – Разве так уж необходимо еще и обсуждать это?
Он залез под кровать, чтобы вытащить судно, которое принес доктор Холмс. Поднимаясь с пола, серьезно посмотрел на нее:
– То, что я делаю для тебя, не должно смущать нас, Лотти.
– Я знаю, – сказала она. – Но я ненавижу, когда ты…
– Прекрати сейчас же, – сказал он твердо, сбрасывая с нее одеяло.
Затем он снова укрыл ее и направился к двери. Заперев ее на засов, он вернулся обратно.
– Пройдет не слишком много времени, и все это окажется в прошлом.
Его слова звучали как обещание, и она ухватилась за них:
– Ты действительно так думаешь, Джон?
Он опустился на колени, держа ее руки в своих, и наклонился, чтобы нежно ее поцеловать.
– Я не думаю, я знаю, дорогая. Я знаю.
Он снова пошел к двери.
– Джон! – Ее возглас остановил его уже у порога. – Что происходит? Кто там с тобой?
– Только Отто Шрейдер и мистер Шарп, – ответил он с улыбкой.
– И что вы там делаете? – допытывалась Лотти.
Его улыбка была совершенно дьявольской, а блеск в глазах лишь усиливал эффект. Он произнес:
– Секрет, Лотти, секрет.
Глава 17
– А ты очень неплохо шьешь, – сказала Мэйбл Шарп, разгружая корзину с чистым бельем.
Возвышающаяся на кухонном столе аккуратная стопка свидетельствовала о суровых требованиях, предъявляемых этой женщиной к чистоте. Прокипяченное, отбеленное и тщательно отстиранное на стиральной доске белье оказалось, с точки зрения Лотти, чистым настолько, насколько вообще могло быть чистым белье.
– Спасибо, – улыбнулась Лотти, – мисс Эгги всегда говорила, что у меня верная рука в шитье.
– Ну, если ты когда-нибудь захочешь немного подработать, чтобы отложить на черный день, я буду, рада что-нибудь заказать тебе, – сказала Мэйбл.
– А я буду, рада заштопать ваши вещи, пока лежу здесь, – с готовностью предложила Лотти. – Хочу хоть чем-то занять руки.
Мэйбл оценивающе посмотрела на нее:
– Насколько я вижу, ты не задержишься здесь надолго, миссис. На этой неделе ты уже села… возможно, к Рождеству начнешь ходить.
– Ой, я так надеюсь, – оживилась Лотти. – Доктор считает, что со мной все будет в порядке.
– Ну, доктор Холмс попусту никогда ничего не говорит, но я бы тебе пока не советовала ехать в город, – отозвалась Мэйбл. – Скажи, куда положить эти вещи, и я уберу их. И еще я хотела приготовить тебе булочки с корицей, пока будет жариться цыпленок.
– Я так давно не ела жареного цыпленка! – обрадовалась Лотти.
Она села, опершись на подушки, и снова взглянула на стопку чистого белья.
– Вам кто-нибудь помогал, миссис Шарп? – спросила она.
Брови женщины поднялись в удивлении.
– Да что ты, девочка… Я стираю белье с незапамятных времен. Мистер Шарп хотел нанять кого-нибудь мне в помощь, когда только открыл в городе погребальную контору, но я сказала ему… – Миссис Шарп понизила голос и продолжила доверительно: – Я сказала: «Чарльз, ни одна другая женщина в городе не умеет так стирать, как я». – И она выразительно кивнула головой. – Знаешь, ведь я готовлю всю одежду для похорон. Потому что покойники должны выглядеть прилично, отправляясь в свой последний путь, а этого порой очень нелегко добиться!
– Я не знала этого, – пробормотала Лотти.
– Если бы ты видела, в каком состоянии была рубашка Джеймса Тиллмэна, когда Джон привез его к нам, ты бы поняла, что я имею в виду. Честное слово, мне пришлось отправиться в магазин к мистеру Слокуму и купить новую. С той, что была на нем, просто ничего нельзя было поделать.
Лотти поджала губы.
– Джон сделал все что мог и привез другую рубашку, но она не…
– Его костюм, насколько я помню, был в хорошем состоянии, но он давно его не надевал, – перебила миссис Шарп. – Сара умерла, и дети были предоставлены сами себе. Неудивительно, что у них не оказалось приличных вещей.
Лотти резко вскинула голову:
– Сейчас у них с этим все в порядке. И будет в порядке, насколько это зависит от меня.
Мэйбл утвердительно кивнула:
– Я знаю. Я видела ваше белье, когда стирала его. На нем была только свежая грязь…
Миссис Шарп, держа в руках стопку аккуратно сложенного белья, подошла к кровати. Она низко наклонилась, чтобы положить на место вещи Джона. Рядом она положила старую, поношенную ночную рубашку Лотти.
– Тебе нужна новая ночная рубашка, – сказала Мэйбл, выпрямляясь с приглушенным кряхтеньем и держась рукой за поясницу, – эта скоро просто разлезется на кусочки.
– Знаю… Я куплю муслина и сошью новую, как только встану на ноги.
Мэйбл искоса посмотрела на нее. Ее брови удивленно поднялись.
– А разве Джон не может купить тебе ткань? Ведь он каждую неделю бывает в городе.
Лотти отрицательно покачала головой и почувствовала, как при этом вспыхнули ее щеки. Мэйбл нахмурилась:
– Я никогда не считала Джона скрягой. Дела с лошадьми у него идут хорошо, и я уверена, что он купит тебе все, в чем ты нуждаешься.
«Что же я наделала?» – с грустью подумала Лотти.
– Я вовсе не хотела сказать, что Джон скупец, – объяснила она, нервно сжимая и разжимая кулаки. – Я просто пытаюсь сама отвечать за себя. И если могу зарабатывать деньги, тогда чувствую себя вправе их тратить.
– Одно, несомненно, – уверенно сказала Мэйбл, – тебе нужно намного больше, чем ночная сорочка, девочка. Тебе нужен хороший буфет и немного мебели. Я уже не говорю о доме побольше. Здесь ведь яблоку негде упасть.
– О нет, – быстро возразила Лотти. – Нам тут нравится! Мне действительно ничего не нужно, миссис Шарп. Только одно – встать на ноги, чтобы быть в состоянии заботиться о своей семье, и… это все, что мне сейчас нужно!
Голова Мэйбл склонилась набок, когда она услышала какой-то посторонний звук. Она поспешила к окну и посмотрела на улицу.
– Похоже, что сюда едет в коляске Мод Клаусон со своими тремя сыновьями.
Обрадованная возможностью уйти от скользкой темы, Лотти радостно улыбнулась: