– Да… – Глаза Лотти на мгновение затуманились, когда она смотрела на ребенка. Она пыталась не думать о предстоящих событиях, но мысль о грозящем исчезновении детей из ее жизни неотступно преследовала ее. Если они уедут… Нет, об этом невозможно было думать. Они занимали в жизни Джона огромное место, и если бы ему пришлось снова отдать их под опеку дедушки и бабушки, это разбило бы его сердце.
Лотти обняла Сисси и прижалась щекой к ее золотым волосикам.
– Пора спать, милая, – прошептала она, прижимая малышку к груди.
Сисси тяжко вздохнула, и этот исполненный драматизма вздох развеселил Лотти.
– А теперь беги, – сказала она, одернув юбку девочки.
Сисси уверенно вскарабкалась по ступенькам лестницы и мгновенно оказалась на чердаке, у своей кровати на колесиках. Затем быстро разделась.
– Я готова, мисс Лотти, – крикнула она, перегнувшись через перила.
– Держу пари, что ты не умылась, – тихо пробормотал Томас, входя в комнату; Джон в это время шлифовал неровности на досках двери.
Сисси состроила брату рожицу и сказала:
– Я как раз собиралась.
Она повернулась, чтобы проделать путь обратно вниз по лестнице. Ее ночная рубашка задиралась при беге, обнажая маленькие крепкие ножки.
– А еще мне нужно помолиться, – радостно сообщила она, пытаясь отсрочить отход ко сну.
– А ты уверена, что тебе не надо принять ванну? – спросил Томас. Его губы подергивались от едва сдерживаемого смеха.
– Ну… – пробормотала Сисси, оценивая ситуацию.
– Да я пошутил, – ухмыльнулся Томас.
– А я знаю, – засмеялась его сестра.
Джон смотрел на них, не отрываясь от работы, которую он, впрочем, уже практически закончил. Переглянувшись с Лотти, он пожал плечами и улыбнулся. Затем, покачав напоследок дверь, удовлетворенно кивнул и объявил, что работа окончена.
– Я запру ее и возьму лампу, – сказал он Лотти, собрав инструменты. – Думаю, оставлю там кое-что до завтра.
– А много еще надо сделать? – спросила она, пытаясь разглядеть, что находится за спиной у Джона.
– Пол еще не закончен, – сказал он. – И надо еще сделать вешалки для твоей одежды.
– Моей одежды? – спросила она, не веря своим ушам.
– Это наша новая спальня, Лотти, – объяснил он. – А ты думала, что там будет?
Ее глаза вспыхнули восторгом. У нее будет собственная комната, где она сможет наводить порядок! Возможно, ей удастся, наконец, распаковать свои коробки. Может быть, Джон даже сколотит небольшую полочку для ее книг!
– Я вообще ничего не думала, Джон, – ответила Лотти. – Я просто очень рада, что у нас станет просторнее. Если мы уберем отсюда кровать, здесь найдется место даже для дивана. Как ты думаешь, ты бы мог сколотить его? – с надеждой в голосе спросила она. – А я смогла бы сшить для него подушки. Я видела огромный мешок перьев на чердаке…
Он промолчал, и ей показалось в темноте, что выражение его лица изменилось.
– Джон? – нерешительно позвала она.
– Джеймс купил их у Клэри Хиггинс для Сары, чтобы она сделала из них подушки, – сказал он. – Я был тогда вместе с ним.
Сара… Снова в комнате почувствовалось присутствие этой женщины, заставив детей прекратить свои дурачества и развеяв праздничное настроение этого вечера. Лотти не сразу смогла подавить в себе чувство обиды, отравившее ее счастье. «Неужели я всегда буду бояться памяти о ней? – подумала она с грустью. – Неужели она была так совершенна, что только звука ее имени достаточно, чтобы заставить Джона выглядеть таким одиноким и потерянным?»
– Ну ладно, это несущественно, – отрывисто проговорила она, задыхаясь от этих мыслей. – Поговорим об этом в другой раз.
Но настроение уже было испорчено. Дети молча отправились на чердак, в свои кровати.
Лотти терпеливо ждала, когда Джон умоется и принесет для нее таз с водой. В его движениях чувствовалось напряжение, когда он подавал ей полотенце и кусок мягкой фланели для мытья. Под ее кроватью стояла фарфоровая чашка с мылом, и Лотти осторожно потянулась к ней.
Взгляд Джона был мрачен. Отвернувшись от нее, он, ссутулившись, направился к двери.
– Пойду, проверю, как там животные, Лотти, – бросил он на ходу. – Тебе помочь с одеждой?
– Нет, иди, все хорошо, – заверила она.
Он еще раз кивнул ей и медленно застегнул куртку.
– Я ненадолго, – были его последние слова перед тем, как он исчез в темноте ночи.
Глава 18
– Не отпускай меня. – Эти слова заставили Джона отчаянно сжать ее в тисках своих объятий.
Джон поставил Лотти перед собой. Одной рукой он нежно обнял ее за талию, а другой крепко ухватил за плечо. Лотти почувствовала шероховатость его мозолистой ладони.
– Лотти, ты же знаешь, я не дам тебе упасть.
Она кивнула, стараясь удержаться на ногах.
– Я думала, что просто встану и пойду, – грустно сказала она, – но так не получается.
Джон с трудом сдержал смех.
– Ты еще даже и не попробовала толком, а уже плачешь.
– Я не плачу, – ответила она решительно и вздернула подбородок – жест, к которому он так привык.
– Вот теперь я узнаю свою девочку, – прошептал Джон, довольный ее реакцией. – Постарайся найти положение равновесия, а потом мы попробуем шагнуть.
– У меня пальцы на ногах онемели. Я их не чувствую, – пожаловалась она и посмотрела на свои босые ступни.
– Может, сначала наденем туфли? – пробормотал он. – Они помогут тебе удерживать равновесие.
– Нет. – Она решительно покачала головой. – Большую часть жизни я проходила босиком. Я смогу это сделать.
Глубоко вздохнув, Лотти пошевелила левой ногой. Нога заскользила по гладкому деревянному полу. Затем, поменяв точку опоры, она проделала то же самое правой ногой.
– Неплохо, – заметил Джон, бережно поддерживая ее. – А теперь попробуй не шаркать. Поднимай ноги, Лотти.
– Я не шаркаю, – проворчала она и очень осторожно подняла левую ногу. Затем твердо поставила ее на пол.
– Очень хорошо, – похвалил ее Джон. – Теперь давай другой ногой.
Он держал ее за руку и наблюдал, как поднимается и опускается ее маленькая стопа и как она поджимает пальчики, чтобы лучше упереться в пол.
– Попробуешь сама постоять? – как бы, между прочим, спросил Джон, и его сердце неровно застучало. Он убрал руку с талии Лотти, но был готов тотчас же прийти на помощь, если потребуется.
Она стояла на ногах. Джон вот уже больше месяца заботливо массировал их. Его руки знали каждый мускул, каждый дюйм кожи этих ног. Ее ступни помнили ласку его сильных пальцев; колени и лодыжки помнили, как эти пальцы массировали их, чтобы они не утратили гибкость. Но при всем своем желании он был не в силах сделать так, чтобы ноги смогли удержать ее. Он мог сам держать ее и оказывать моральную поддержку при каждой попытке сделать несколько шагов. Собрав все свои душевные силы, он тихо произнес слова молитвы. Он и раньше повторял их бесчисленное количество раз.
– Боже, пожалуйста, сделай так, чтобы она пошла! – донесся до нее неразборчивый шепот.
Она колебалась всего секунду, затем, собравшись, решительно шагнула. У Джона по щекам потекли слезы.
Три раза она шагнула вперед, три раза ее правая нога поднималась, чтобы встать рядом с левой. Она так крепко сжала руку Джона, что у нее побелели кончики пальцев. Она двигалась медленно, но ни разу не остановилась, пока не оказалась перед ровной поверхностью кухонного стола. Она еще немного подалась вперед и облокотилась о стол. Горящими глазами Лотти посмотрела на Джона.
– Я прошла через всю комнату! – с гордостью сказала она.
Не желая ее разочаровывать, Джон не стал говорить, что расстояние вовсе не так велико. Одного взгляда на ее бледное лицо было достаточно для тревоги. Он вытащил стул из-за стола и осторожно опустил ее на сиденье, затем встал перед ней на колени и улыбнулся радостно и облегченно.
– Я знал, что ты сможешь это сделать. – Он вздохнул, взял ее руки в свои и нежно сжал их.
Лотти наклонилась и прижалась лбом к его лбу, закрыв глаза.
– Ты молился, – тихо сказала она. – Джон, я не знала, что ты молишься.