Не открывая глаз, он нащупал в кармане стальную фляжку с завинчивающейся крышкой, не без труда открыл, поднес к лицу. Из горлышка вырвалась маленькая радуга. Декстер сделал большой глоток сияющей золотистой влаги — вздохнул и с наслаждением потянулся, словно просыпаясь от тяжкого сна.
Живая вода действует! Уже неплохо. А что там с остальной добычей?
Торопливо заперев дверь, он выгрузил из карманов пригоршни драгоценных камней, извлек из-за пазухи ветку, сломленную с золотого дерева…
И испытал, пожалуй, самое сильное впечатление за сегодняшнюю ночь.
Сокровища, с таким риском добытые им в Подземном мире, одно за другим почернели и рассыпались в прах.
- Ее высочество вместе с… э-э… с будущим мужем ее высочества изволили уединиться под сенью струй.
- Где?!
- В саду, ваше величество. В беседке у водопада.
- Там же солнце!
- Ее высочество изволили заметить, что разговор предстоит строго конфиденциальный, а у дворцовых стен, как известно, имеются уши.
- Так-так… - На лице короля отражалась надежда пополам с опасением.
- Но, если ваше величество прикажет, можно скрыть в ближайших кустах отряд гвардейцев…
- Не надо! Не спугните! Боже мой, она сама, сама вышла на свет! Невероятно! Вдруг у него получится?
- На месте вашего величества я бы вообще не стал оставлять ее высочество наедине с этим… - Тут церемониймейстер пожевал губами и умолк, понимая, что у короля просто нет иного выхода.
Кто бы знал, что главным препятствием в нелегком деле избавления принцессы окажется сама принцесса!
Удивительно, но первую часть плана она приняла практически на ура. Сначала, разумеется, поахала, поужасалась, сообщила, что не может поверить и не может себе представить. Потом забросала Декстера вопросами о Подземном принце и его родне. Поужасалась еще минуты две. И согласилась.
Но вторая идея – даже не идея, а так, соображение – повергла ее в ступор.
- Нет, я так не смогу! – повторила она в четвертый раз, упорно глядя на носки собственных туфель, с железной решимостью в голосе. – Ни за что не смогу, потому что… ну, не смогу, и все!
- Да почему, черт возьми? Чего тут вообще «не смочь»?
- Потому что… ну, я просто не могу! Это же будет скандал!
Кажется, принцесса сама понимала, что этот аргумент не слишком убедителен. Лицо ее раскраснелось, губы дрожали – выглядела она сейчас глубоко потрясенной… и абсолютно живой.
- Напомни мне, пожалуйста, - с тяжелым вздохом начал Декстер, - кто здесь не далее как две недели назад поехал в чужую страну… Хотя нет, перед этим ты еще уломала отца – подозреваю, задача была не из легких. Так вот: приехала в чужую страну, сняла там, на минуточку, висельника с виселицы и объявила, что выходишь за него замуж. При большом стечении народа. Что это было?
- Глупость! – сердито отрезала Эльза.
- Да! То есть нет. Гм… Это был смелый, решительный поступок! И, само собой, большой скандал.
Некоторое время принцесса обдумывала эту новую для себя мысль, а затем решительно заявила, что это было совсем, СОВСЕМ другое дело.
Декстер понял, что такими темпами не уберется из дворца и до будущего года.
- Послушай, детка, - сказал он резко. – Это тебе нужно – не мне. Я-то в любом случае завтра буду уже за тригонской границей.
От взгляда, которым наградила его принцесса, у сентиментального человека могло бы разорваться сердце. Но Декстер сентиментален не был.
- Мне здесь по-любому не жить. Не доберутся до меня упыри – так доберется твой папаша. Я таких знаю, он скорее удавится, чем станет делиться королевством. Это твоя история, а не моя. Твое проклятие – тебе и решать, что с ним делать. Все очень просто. Нравится тебе этот упырь – отлично, выходи за него. В конце концов, почему нет? Не нравится – не выходи.
Снова томительная пауза.
- Если бы я только не была совсем одна… - жалобно проговорила наконец принцесса. – Если бы просто знать, что ты где-то рядом, что ты на меня смотришь – тогда я бы ничего не боялась…
- А с чего ты взяла, что где-то рядом меня не будет? – усмехнулся Декстер.
В отдалении, со стороны дворца, послышался шум и встревоженные голоса.
- Что это? – воскликнула принцесса.
- Это… - Декстер прислушался. Похоже, его прощальный визит в королевскую сокровищницу не прошел незамеченным. – Это значит, что мне пора. Так… Про грим все поняла? Справишься сама?
- Справлюсь.
- Про воду помнишь? Повтори.
- Мертвую воду не пить, только делать вид. Живую пить утром и вечером по паре капель, больше не надо, а то…
- Пропалишься.
- А то пропалюсь, - послушно повторила принцесса.
- Молодчина! Все у тебя получится, вот увидишь. Удачи тебе, детка. Пока.
- И тебе удачи, Декстер, - дрогнувшим голосом проговорила Эльза.
Голоса звучали все ближе. Мгновение поколебавшись, он наклонился к ней, легко поцеловал в губы – и бросился бежать.
Принцесса провожала его взглядом, пока он не перемахнул через ограду и не скрылся из виду. Потом опустилась на скамейку и глубоко задумалась.
Суета, поднявшаяся во дворце из-за сбежавшего жениха, ее почти не трогала. За сегодняшний день она узнала о себе много нового – и в самое ближайшее время ей предстояло узнать гораздо больше.
- Идет, идет! - послышались голоса в толпе.
Кафедральный собор Тригонии был полон народа. На скамьях у алтаря сидели почетные гости — властители соседних королевств и местная знать, все в роскошных траурных одеяниях; простонародье толпилось ближе к дверям.
Невесту, как полагалось, ввел под руку отец. Король едва передвигал ноги; казалось, за последний месяц он постарел на двадцать лет. Принцесса в черном подвенечном платье с тяжелым шлейфом скользила к алтарю бесшумно, как привидение; лицо ее скрывалось за плотной вуалью.
Дворцовый церемониймейстер, с торжественно-скорбным лицом, шагнул им навстречу; в руках он держал картину, скрытую покрывалом.
- Упыри-то дневного света боятся, - полушепотом объяснял своей соседке кто-то из гостей, - так что сейчас, значится, ее с портретом обвенчают, а уж ночью он сам за ней явится и заберет к себе.
- Бедняжка!
В толпе послышались перешептывания и вздохи; многие утирали слезы. Церемониймейстер откинул завесу с портрета — и зрители дружно ахнули. Каждый из них видел Подземного принца по-своему — но на всех (или почти на всех) с холста смотрело отвратительное чудовище.
Принцесса подняла вуаль. На щеках ее играл нежный румянец, в лице читалось волнение и решимость. Теперь из задних рядов донеслись громкие женские всхлипывания: невыносимо было думать, что эта прекрасная юная девушка, такая цветущая и свежая, достанется живому мертвецу.
Послышались торжественные звуки органа; церемония началась.