Ружка удивленно оглянулась, ища глазами Аглаю и обомлела. В избе-то полумрак был, лучина еле теплилась. От ведуньи-же, будто ровным кругом свет зеленоватый льётся. От руки протянутой, не откланяется, напротив, к ладошке льнёт – да тёплый какой! Ну Ружка не долго думая обернулась обратно к близняшкам, ухватила ту кудель в кулак, да оборвала возле самых макушек. Остатки кудели-то прямо в руке истаяли словно дым, а сквозь коконы те, тельца детские проступать стали. Подивилась. А сама думает, надо же, чего только во сне не привидится? Только вот когда глаза открыла, смотрит, рука-то так в кулак и сжата. И у малых жар на спад пошёл.
На следующее утро, пока до колодца за водой ходила, со старшей гончаровой дочкой, разговорились. Оказалось, на прошлой седьмице три старца в деревню пришли, на постой просится стали. Гончар-то и приютил. Старцы как старцы, бороды седые да окладистые, одеты только странно. Балахоны чёрные верёвкой подпоясанные, лапти на босу ногу, да шапчонки куцие.
-Это по нашей-то зиме! – возмущалась Милка - Как не помёрзли в дороге, одним Богам ведомо. А обедать то сели, отец, честь по чести к столу пригласил. Да пока обедали, поведали те старцы что идут из далека до Кижича нашего. Дескать, к князю Святозару разговор имеют. А Венька с Дарькой маленькие же, всё возле тех старцев-то и крутились. Отец по началу шикнул на них, чтоб гостям не досаждали. Да один из старцев сказал, дескать то агнцы божии, как же они мол досадить могут?
- Агнцы? Это ещё что за диво? - переспросила Ружка, да Милка в ответ только плечами пожала.
- А я почём знаю? – говорит – Наверное что-то хорошее, уж больно вид у того старца благостный был. Да ещё он спросил, могут ли они в благодарность за постой, мальцов поразвлечь сказами чудными? Ну а, батя-то что? Батя разрешил. Три дня те старцы у нас жили, и все три дня малые от них ни на шаг не отходили. Маманька то поначалу нарадоваться не могла что мелюзга под ногами не крутится. От Веньки же вечно одни беды! То опару перевернёт, то кота в кадке искупает. Пакостник одним словом, и Дарька от братца не отстаёт. А вот как старцы за порог вышли, тут то и началось. Сначала Венька слёг, а за ним и Дарька. Первую ночь в бреду метались, всё лепетали что то, будто продолжали со старцами теми разговаривать. Пока вас кликнули, совсем им худо стало. Ну да ты сама видала.
Ружка кивнула, соглашаясь. Почему то мысль о пришлых старцах не давала ей покоя. Дойдя до избы, первым делом нашла Аглаю, да пересказала и сон свой, и то что услыхала от гончаровой дочки. Аглая только руками всплеснула:
- Что ты увидела? – говорит. Ружка по новой пересказала.
- Не сон то был девонька. И я дура старая не проверила. Сразу надо было мальцов осмотреть, не спортил ли кто? Так ведь и подумать не могла, что лихоимцы такие найдутся, чтоб с дитять Живу тянуть! На это ведь тоже Силушка нужна, уж век без малого прошёл, когда последний раз такое встречалось. – запричитала ведунья - Ох, Ружка, Ружка коли не оборвала бы ты ту кудель, сейчас малых бы в домовине на погост несли.
- А я думала задремала, да с устатку привиделось. – пожала плечами Ружка – Скажи Аглая, ты тоже видишь такие нитки, и что значил свет что от тебя шёл?
- Нет, девонька, видеть мне не дано, я ж тебе говорила Силы мне немного отмеряли . Вот домой воротимся покажу тебе заметки прабабкины. Сама прочтёшь что да как. Но вкратце расскажу что помню. Писала прабабка, что свет, который ты увидала, вокруг каждого живого существа есть. И у каждого он свой – разный. Зовётся он – Жива. А иные ведьмаки да ведьмы умели Живу - ту забирать, и как только последняя искорка погасала, помирал человек.
- Так ты же говорила, что кроме меня не осталось ведьм!
- Вот то-то и оно, что не осталось. – кивнула головой Аглая – То-то и оно… Видать ещё способ сыскался как живого человека Живы лишить. Ты бы, девонька, попробовала ещё разок посмотреть и мальцов и избу. Глядишь, прояснится чего.