- «Вот и с-сверш-шилос-сь, покуда живи с-среди людей, с-срок придёт - приз-совём!»
***
Сознание возвращалось неспешно. Сквозь листву уже пробивался красноватый свет заходящего солнца. Левая рука от пальцев до предплечья опухла и болела, так что слёзы на глаза наворачивались.
Осмотрелась. Ни тебе поляны, ни ручья, змей и подавно не видать - лежит, прям на тропе. Вставать начала - куда там! В голове всё плывёт, двоиться. Села обратно, привалившись спиной к шершавому стволу. «Вот растяпа неповоротливая! На ровном месте растянулась!» - выкрикнула в сердцах, от звука своего голоса в голове немного прояснилось. Тени сгущались, расползаясь от кустов чернильными кляксами. Ружка понимала, что ночью в лесу делать нечего, тем более одной, но, шевелиться не хотелось. Древесный ствол отдавал накопленное за день тепло. Сумерки сгущались, рука нещадно ныла.
«Скоро совсем стемнеет…» - лениво думала Ружка, баюкая руку - «Батюшка вернутся сегодня должен, небось, браниться будет … Да до Аглаи бы добраться, руку показать, болит страсть.» В траве убаюкивая тихо звенели цикады, и девочка сама не заметила, как заснула...
«Что ж вы делаете, ироды? – Аглая пробилась через толпу селян, обступивших холм бывшего Капища. Уже год минул, как не возжигались костры, не пели слав, не несли требы. Двенадцать фигур, потемневших от времени, по-прежнему величественно возвышались над холмом. Всего двенадцать…
Стих гвалт, ещё минуту назад казавшийся невыносимым. Люди сбились в кучу. Отхлынули. Вместо тринадцатого Чура, щерился белой щепой пень беспорядочно изрубленный топорами. На останках распластавшись, лежала девушка, словно пытаясь закрыть их собой. Красные пряди волос кровью растеклись по изрубленному дереву. Аглая тяжело опершись на клюку, обвела собравшихся недобрым взглядом.
– Скажи-ка мне, Лушка , где был бы сейчас твой Радим? Да и был бы вообще? А, ты Фома? Как дождя просить так сюдой бежал, Богов просил, да Ружке в пояс кланялся… Каждому из нас, есть за что славу воссылать тут, ан нет! Подзабыли! У каждого из вас, должок имеется перед Богами! А ты-то Михась? Как ты мог?!?
Михась в упор посмотрел на старуху, зло сплюнул и с размаху вогнал топор в дерево. Красная прядь упала на землю….»
3
Никто Ружку в тот день не хватился. Проснулась с рассветом - рука не болит. Только на ладони как будто родинка золотистая появилась. Ну да если не вглядываться, то и не заметишь. Ссадина на коленке затянулась, голова ясная, будто не в сыром яру спала, а в покоях княжих на пуховой перине. Домой прибежала - изба пустая. Только успела, по хозяйству управится, да обед приготовить - батюшка воротился. Ещё и в первой после стольких лет, привёз подарок: веретёнце резное и ниток шелковых, да красивых каких! Долго ещё Ружка перебирала цветные моточки. Налюбовавшись, убрала в короб, но нет - нет да заглядывала, проверяла, на месте ли её сокровища?
О своих приключениях Ружка естественно никому не рассказала, да и как рассказывать? Коли самой не понятно, быль - ли? Али привиделось? Правда, иной раз, доставая из печи хлеба блазнилось, будто не уголья в печи тлеют, а глаза змеиные. Да кошка Мурёнка в подпол перестала лазать – мышковать. Мышей тех, собственно, тоже неслышно стало, давеча ещё скреблись в темноте, а ныне тишь. Дивно.
А через седмицу, до батюшки люд торговый пожаловал, просились через перевал провести - да не малым обозом. Там и вовсе некогда стало раздумывать. Еле успевала, по хозяйству крутится, да батюшку к пути собирать. Цветень к концу подходил, когда обоз готов был тронутся в путь. Ох, и страшно было Ружке накануне! Маялась, места себе не находила. Батюшка только улыбнулся, потрепал по рыжим вихрам, да велел спать идти. Ослушаться-то никак, улеглась, а сама всё слушала как он по горнице ходит, да с матушкой покойной беседует, будто бы оправдывается.
Опосля и вовсе старшой пришёл. Ругался на батюшку, стыдил. Ружка и половины не поняла, но страху только прибавилось. А батюшка в ответ только одно:
-Ничего, Селиван. Боги дадут - дойдём!
- Да ты ж подумай, Добрян. – горячился старшой – Горыня ещё не проснулся! Скальники шалят! Сколь народу-то сгибло по эту пору на перевале? Стоят ли княжьи посулы того? Ну, получит княжна свои тряпки опосля, небось, не скукожится!