Сообщать шотландцу, что мне плевать на то, что своим «товаром» он уничтожает собственный народ, я не стал. Вдруг он патриот…
– Вот если бы ты попал в ранг подозреваемых в убийствах, я бы занялся тобой плотно, – улыбнулся я.
– Не переживай, не попаду, – так же улыбаясь, ответил Санни. – Ну что русский, если мы обо всем поговорили, давай разбегаться.
– Один вопрос и одну просьбу можно?
– Давай, – удивился Рыжий.
– Ты действительно не знаешь ничего про убийства? Не сочти мой вопрос за оскорбление, но мне реально нужно поймать того ублюдка, что валит ваших священников. Если им окажется гражданин Шотландии, мы отдадим его вашему суду. Если же им окажется наш… то он будет жалеть, что мы не отдали его вашему суду…
Санни несколько обескураженно посмотрел на меня и ответил:
– Нет, я действительно ничего не знаю. А просьба какая?
– Очень может быть, что скоро мы снова припремся по своим делам на твою территорию. Поэтому во избежание недоразумений не мог бы ты оповестить своих людей о том, что солдаты, прибывшие на машинах с нашей символикой, не представляют для вас опасности. Что нужно предупредить нас о том, что это ваша территория, и не мешать нам делать свою работу. А мы, в свою очередь, не заметим ваших мелких и крупных проказ.
От удивления у рыжего открылся рот.
– Ну ты, русский, даешь! – наконец смог выговорить он. – А где гарантия, что ты нас не кинешь?
– Я не кинул тебя сейчас. Какой резон делать это в другой раз? Пойми, Санни, я бы мог вызвать подкрепление. Мы – не полиция, мы – не Шотландская армия, мы – представители Российского оккупационного корпуса. Сюда приехала бы группа очень страшных штурмовиков и четыре танка. И на своем бизнесе в этом районе ты мог бы поставить крест. Но мне не нужны разборки. Мне нужна тишина.
– Ты очень странный, русский, – повторил рыжий. – Сварщик, – крикнул он. – Иди к машинам русских и сфотографируй их символику.
После того как Сварщик предъявил нам результат фотосессии, мы распрощались. Когда я почти дошел до подъезда, он окликнул меня.
– Алекс, если я что-то узнаю про убийц священников, как мне тебя найти?
– Записывай номер телефона…
– Сань, я так и не понял твоего маневра, – Марся снова сидел за рулем машины. Свою мысль он озвучил, когда мы выбрались на объездную дорогу.
– Ты про сдачу Сварщика его подельникам?
– И про это тоже.
– Друг мой, мне плевать с Бит Бена на то, что делают представители местных преступных сообществ со своими согражданами. Пусть они хоть, бесплатную раздачу наркоты устроят, мне по барабану. Это – не моя земля, не мой народ, а значит, не мои проблемы.
– Допустим, – кивнул Марся. – А с этим рыжим, ты чего любезничал? Мы же половину его банды могли на раз положить.
– А оно тебе надо? Мы избежали столкновения, и, возможно, в следующий раз, местные гопники вежливо отвернутся в другую сторону, когда мы приедем по своим грязным делишкам.
– А-а-а-а, – протянул Марся. – Стратег, твою мать…
Марся ударил по тормозам. Машина встала колом.
– Марся, какого хрена?! – зло поинтересовался Зяма, сидевший за рулем второй машины, еле успевший затормозить.
Марся взял рацию:
– Засада, твою мать. Приготовились.
Я посмотрел на дорогу. Метров через триста начинался крутой поворот, по обочинам густые кусты, слева на обочине стоял здоровенный грузовик, справа, чуть дальше по ходу движения, – микроавтобус с включённой аварийкой.
Зяма вывернул влево, чтобы из машины оценить возможную угрозу.
– Очень похоже, – согласился Ильдар в рации. – Чего будем делать?
– Зяма, пулемет на крышу. Ты и Марся остаетесь в машинах. Ильдар, Макс, десантируемся и уходим влево на обочину.
– Почему влево? – уточнил Ильдар.
– А там нас никто не ждет!
– Пулемет готов, – отчитался Борька.
– Макс пошел, – когда он достиг края обочины, я скомандовал то же самое Ильдару, а потом и сам вынырнул из машины и бросился к обочине.
– Мы так и не поняли, какого хрена ты вытворяешь? – медик и переводяга глядели на меня, скорчив в недоумении рожи.
– Проверка на вшивость.
– Поясни, – потребовал Макс.
– Пять минут курим. Если движуха не начнется, значит, мы перебздели. Если начнется…
– Санек, микроавтобус стартовал, – проинформировал нас Марся. – Тормознул, метров через десять… из кустов выбегает… одни, два… Зяма, ты видишь?
– Пять рыл нырнуло в автобус, – уточнил Борька.
– А грузовик?
– Стоит. Может в нем бомба?
– Все может быть. Мы возвращаемся.
Тем же манером вернулись в машины.
– Куда едем? – уточнил Марся.
– На базу, но через город, – скомандовал я. – Не будем дергать смерть за усы.
– Как скажешь, Каа, – раздался из рации ржач Зямы.
– Юмористы, – обратился я к экипажу второй машины, – пулемет уберете только метров через пятьсот.
– Принято.
– Начать движение.
– Товарищ майор, – как только мы отъехали на километр от места засады, рискнул заговорить Оскар, – а кто это был?
– Хороший вопрос, мой любопытный капитан. У тебя самого какие предположения есть?
– Английские диверсанты, – тут же ответил он.
– Ты еще скажи, что пиндосовские, – усмехнулся Марся.
– Не английские? – робко уточнил Оскар.
– Не диверсанты, – разочаровал я его.
– А кто?
– Неустановленные отважные непрофессионалы.
– Почему непрофессионалы?
– Были бы профи, так бездарно не встали бы.
– А почему пиндосы?
– Что «пиндосы»? – не понял я хода мыслей Оскара.
– Почему американцев все пиндосами называют? – как-то застенчиво спросил Оскар.
– Ты не обращал внимания на снарягу америкосов? Нет? Так вот, они, когда все что им по уставу положено, на себя нацепляют, очень на пингвинов походят. Походняк один в один. На это сербы обратили внимание. Вот пингвинами их и прозвали.
Видя, что Оскар не понял, я объяснил:
– На сербском «пиндос» означает пингвин.
– А-а-а-а, – протянул он и захихикал.
– Детский сад… – пробурчал Марся.
Глава шестая. Допросы. Пропавшая улика
До базы добрались без приключений, если не считать выпендреж «Заката» на воротах. При появлении наших машин в поле зрения БТРа, выполняющего функцию ворот, башня указанного транспортера повернулась в нашу строну и «вела» нас, повторяя все маневры Марси. Мы ржали, Оскар откровенно бздел.
– Саня, тебя Барон ждет, – крикнул Юрка с БэТэРа, который ворочал башней.
– Спасибо, стрелок…
Оставил задержанных на попечение Марси и ломанулся к Ивлеву. Еще на лестнице услышал ругань Барона:
– Микола, ты вообще страх потерял? Я кто?! Кто я?!! Генерал или куча в углу?!
Я замер, желая дослушать причину генеральского гнева.
– Ну, вам виднее… – пробухтел мой хохол. Судя по сдержанному смеху, где-то рядом болтался Зимин.
– Нет, Петрович, – подтверждая мою догадку, запричитал Барон, – ты погляди на этого барыгу!!! Любимому командиру не может дверь бесплатно поставить!!!
– Товарищ генерал, ну шо вы так журитися? Не так много я с вас и прошу… только за замки. Дверь, косяк и работа за счет фирмы. А замки покупать нужно.
– А Бармалею?! Бармалею же ты бесплатно все поставил!
– Ну, любимому командиру грех не поставить…
– Ах ты, сволочь хохляцкая, – взвыл Барон и тут же накинулся на ржущего во всю глотку Петровича, – а ты чего тут гогочешь?! Это он не меня, он нас, нас, громила тупоголовая, разводит…
– Михалыч, – Зимин кое-как успокоился, – ты не умеешь с ним разговаривать. С ним нужно на языке Бармалея говорить.
– Это как? – заинтересовался Барон.
– Микола, скажи мне, друг мой продажный, что в сейфе лежит?
– В каком сейфе? – Микола, судя по тону, «включил дурака».
– В каком сейфе? – поддержал Ивлев.
– Барон, – задумчиво произнес Петрович, – ты с годами все больше и больше начинаешь смахивать на Юнусова… Видимо, это заразно… Сходи посмотри!