— Почти пришли. Сестра, — Сяо встал перед девушкой, закрыв собой пустую чужбину с увядшим клёном, под которым доселе стоял одинокий алтарь. — Сестра, никогда мне не было жаль умерших людей, но сейчас… Смотря, как ты спокойно идёшь со мной, я разрываюсь в догадках. Так ли ты не ценила свою жизнь?
Ху Тао оставила вопрос без ответа, лишь улыбнулась и шагнула вперёд, дабы лицезреть брошенное ею место. После молитвы здесь и всех следующих событий, монахиня боялась приходить сюда, боялась, что действительно сбежит, забыв о церковной жизни, и поселится в лесах, как изгой. Её отца называли так местные родной деревни, потому что он подолгу пропадал в лесах, бывало месяцами, возвращался домой на несколько дней и вновь уходил. Ху Тао спрашивала у мамы, почему они не могли пойти вместе с папой, но у женщины не было ответа на этот вопрос. После смерти родителей уже некому было утолить любопытство девушки, и вот, спустя долгие годы, Ху Тао приблизилась к желанной истине.
— Мы вновь встретились, сестра, — монахиня узнала голос, но сильно удивилась, когда из-за клёна вышла самка оленя. Она мотнула мордочкой, и небольшая кудрявая шёрстка превратилась в длинной пышное одеяние. Перед Ху Тао предстала таинственная дворянка, которая теперь выглядела весьма счастливой, оказавшись в обществе природы, а не людей. — Неужели я и сейчас не могу узнать твоё имя? Ох, а ты… — Гань Юй прищурилась, взглянув на спутника монахини. — Сяо, милый, ты выжил.
— Стой здесь, хорошо? И не бойся, — проигнорировал вышесказанное юноша и шепнул девушке: — Твой Властелин не задерживается, это мы слишком рано пришли.
— Мой Властелин?
Повеял сильный ветер. В морозной тиши он скребнул по коже и проскользнул мимо деревьев, чтобы, найдя выход из леса, взмыть к небу, как, тоскующая по свободе, птица. Ху Тао призналась, что хотела бы так же беззаботно, без какой-либо цели, взлететь над облаками. Раньше девушка думала, что после смерти наконец желание сможет исполниться, но она всё ещё здесь — на земле, в немом ожидании стоит босая, согретая своей родной формой и широким плащом.
Ху Тао не сумела поклониться тёмному силуэту, пришедшему оттуда, откуда веял жуткий ветер, не сумела задержать взгляд на золотых глазах, являющихся ей во снах. Монахиня прикрыла голову капюшоном, опустила взгляд на блестящий снег, представляя, что это белое небо, на котором можно было увидеть звёзды.
Теперь девушка понимала, что не Властелин пришёл за ней, а Дьявол. Ху Тао невольно взглянула на стоящих в стороне Гань Юй и Сяо, задумалась, а знают ли они о снах добросовестной монахини, о том, что их Властелин делал с ней, как ломал и рушил? Если знали, как могли позволить привести к нему? Ху Тао всхлипнула, понимая, что никому в этом мире не жалко простую брошенную душонку. Ни Властелин, ни другой Бог не сжалится над бедняжкой, что закопали заживо, без шансов выбраться наверх.
— Подними свою голову, — Дьявол впервые что-то сказал, и монахиня удивилась глубиной его голоса. Ху Тао смогла ему не подчиниться только лишь потому, что мужчина сам того захотел. — Подними голову, монахиня, и сними головной убор.
— Для чего же мне поднимать голову и снимать убор? Вы уже давно всё увидели, — спокойно, насколько позволил плачущий голос, ответила Ху Тао. — Раньше вы не спрашивали разрешения, отчего же сейчас спросили?
Девушка знала, что этим разозлит Дьявола перед ней, что после этих слов былая миролюбивость испарится, и вновь их встреча закончится кошмаром для монахини, от которого она более не сможет сбежать. Но спустя минуты молчаний мужчина ничего не сделал. Ху Тао медленно и боязливо посмотрела на Дьявола. Он выглядел, как высокий молодой человек со строгим лицом, но отнюдь не страшным, не похожим на гримасу голодного животного. На теле у мужчина белая обтягивающая майка без рукавов, но с капюшоном, за которым прятались тёмно-каштановые волосы с длинной чёлкой, свисающей то на одну сторону, то на другую. На ногах широкие штаны, а ступни прикрывают невзрачные балетки без резинок. Руки его были чёрными, с золотыми ломанными линиями от плеча до самой кисти.
Мужчина улыбнулся, и Ху Тао не смогла оторваться от этого редкого зрелища: Дьявол радовался.
— Ты подняла голову. Потребовалось лишь время, монахиня.
========== Обитель полоза ==========
Недалеко от скромной деревушки префектуры Ли Юэ стоял женский монастырь. Он до сих пор стоял на высоком холме, привлекая внимание приезжих и успокаивая своим присутствием местных жителей. Ощущение, что Властелин всегда сверху и оберегает, успокаивало. В лесу, в нескольких верстах от монастыря, пряталась одинокая чащоба. Увидевшие её однажды не могли отделаться от паранойи, что за ними кто-то наблюдает — в хорошем смысле — как будто кто-то очень хочет, чтобы в пределах диких владений любой человек был в безопасности. И мало кто догадывался, что церемониальный алтарь под кровавым клёном служил убежищем для местного Бога.
Местный Бог оказался духом этого леса, Властелином лесов и его жителей. В простонародье его назвали полозом. И он как раз искал себе новую невесту.
Ху Тао верила только в волшебство, созданное — важно уточнить — своим Богом. Высокого мужчину, являющегося ей во снах, таковым она не считала, наоборот — она не стесняясь называла его при всех Дьяволом. Он принял это прозвище, внутри себя надеясь, что вскоре мнение бывшей монахини изменится. После свадьбы она стала бы его женой, оставив уничижительный для неё статус невесты. Бывшая монахиня или — как её привыкли называть — молодая госпожа больше всего на свете хотела быть в безопасности, подальше от боли и страданий. Оказавшись в имении Дьявола, Ху Тао могла с уверенностью сказать, что предпочла бы вновь вернуться в монастырь, к его ужасам она быстро привыкла, имела из года в год одинаковый режим и цели.
Девушка не могла осознать, что погибла, что людская жизнь теперь — её прошлое, а над будущим стоило серьёзно подумать. Не в силах решать всё самой из-за отсутствия многих властных качеств характера, Ху Тао подчинилась, но осталась при своих принципах. Нередко юная госпожа шокировала и вызывала опасения по поводу предстоящей свадьбы, до которой оставалось менее полугода.
Ху Тао чувствовала себя чужой в обители — это так. Повсюду были духи и мёртвые, с чего девушка не могла перестать удивляться, слуги выглядели, как люди, но их лица, скрытые маской, были отвратительными и жуткими, чёрными кляксами. Сами по себе живые трупы услужливые, неразговорчивые и, как считала девушка, похожи на разожравшихся крыс. Приходя с утра в покои молодой госпожи (Властелин выделил невесте отдельную комнату), они заставали её за молитвой. На вопрос: «Кому вы молитесь, госпожа?» она отвечала влюблённо: «своему Властелину». Все понимали, что Ху Тао ненавидит будущего мужа, но подавляет эти чувства, чтобы не грешить. Когда утренние молитвы заканчивались, девушка садилась за рабочий стол, представляющий собой небольшую деревянную поверхность чуть выше пола, вокруг которого лежали мягкие сиденья без ножек и со спинкой. Всё имение содержало странную мебель, которую Ху Тао никогда не видела, это двигало на мысль, что здешний Дьявол прибыл из далёких земель, однако, он уверял, что никогда не покидал этих мест. Он просто был другим. Никогда не соответствовал Богам.
Трапеза юной госпожи проходила в тишине, девушка никогда не жаловалась на еду, но и не выказывала особых предпочтений, поэтому слуги каждый день готовили что-то новое. Ху Тао чаще всего ела одна, и это были прекрасные мгновения. Реже присоединялись Гань Юй и Сяо, ещё реже — сам Дьявол, которого все называли господином Мораксом. Прозвище от невесты оставалось неизменным даже по прошествии нескольких недель. Нередко, когда юной госпоже было настолько тоскливо, что она гуляла по имению, приближённые Властелина пытались занять Ху Тао. Ей было комфортно с ними, однако они чувствовали, что девушка расстроена жестоким обманом в её сторону. Никогда ещё за все века их жизни они не видели, чтобы кто-то из невест так убивался: никто так не ненавидел Моракса. Возможно, дело было в том, что невесты выбирали его, а не он — их. В этот раз всё случилось по-другому.