К горлу подступил ком, а глаза наполнились слезами, монахиня не могла вынести того, что она выжила после своего греха; что после всех злодейств, что она сделала, она очнулась здесь, в тёплой постели. Заколдованные слуги почувствовали пробуждение госпожи и тут же появились в комнате с лекарствами, едой и одеждой. Заметив слёзы Ху Тао, они сообща отреагировали, попытались утешить, как могли, но лишь раздраконили и, услышав в свою сторону крики «Убирайтесь!», исчезли.
— Ваше буйство беспочвенно, они лишь хотели помочь, — следом за убегавшими слугами в комнату вошёл юноша, с которым госпожа редко имела возможность видеться. На нём давно не было тех отвратительным обносок, впредь на его плечах была тёплая кофта со свободными рукавами и капюшоном, своим видом гость излучал непривычный уют и успокаивал пожар внутри Ху Тао. — Ваши волосы… — Сяо изменился в лице и резко отвернулся, он не ожидал застать невесту брата без привычного клобука.
Монахиня не нашла взглядом ничего из своей старой одежды (возможно, потому что это были не её покои) и уверила Сяо, что всё нормально, она более не должна скрывать свои пряди от чужих глаз. Дух недоверчиво повернулся, но взглянуть на Ху Тао не осмелился, поэтому остался стоять к ней в профиль, смотря на резвящихся уточек в пруду.
— Почему я выжила?
— А почему солнце светит? Что за вопросы?.. — глубоко выдохнул парень и продолжил: — Потому что вы уже умерли. Своим глупым, нет, безрассудным поступком вы лишь выжгли своё тело и обрели Моракса на долгие разбирательства с Властелином Загробного Мира! Это был кошмар.. — Сяо действительно был раздосадован, но его слова никак не коснулись Ху Тао, она ничего не понимала и не желала понимать. — Нам не могли отдать вашу душу около месяца. Я бы на вашем месте извинился перед Мораксом, что доставил столько проблем, однако вы ведь всё-таки его будущая жена. К вам он питает абсолютно другие чувства.
— Господин Сяо, вы ведь можете видеть грядущее, так ведь? Почему вы не помогли мне всё исправить? Почему не предостерегли?
— Это вам Гань Юй растрепала? Вот ведь болтушка, — парень взглянул на суровое лицо молодой госпожи и не смог избежать ответа на этот неудобный вопрос: — Любое действие имеет последствие. Я видел цепь событий с того момента, как мы встретились с вами в моих покоях. Вы желали после удалиться в кабинет грешницы Нин Гуан, и там бы вы нашли связанное тело сестры Кэ Цин. Настоятельница увидела, как вы освобождаете её и замахнулась тяжёлым предметом. Вы — мертвы. Предположим, вы пожелали зайти в другой час и смогли избежать смерти, тогда движемся дальше: брошенная подруга, беспомощная и одинокая в этом монастыре прогибается под Нин Гуан и исчезает в её подвале. Вы находите её, пытаетесь освободить, но вас настигает обух топора сзади. Вы — мертвы, — Сяо захватывающе продолжил. — Но хорошо, вы избежали всё вышеперечисленное и вдруг… Чума, туберкулёз, другая опухоль, сразившая вас к концу зимы. И вы — мертвы.
— Не может такого быть, чтобы при любом исходе я была бы мертва! Вы врёте! — Ху Тао вскочила с кровати.
— И всё же вы здесь, и вы относительно живы. А знаете, кто ещё жив?
Девушка остановила попытку стукнуть наглеца да покрепче, когда тот протянул ей странный массивный компас, который легко упал в ладони русоволосой и чуть заставил нагнуться. Слабое изображение словно на водной глади вдруг приобрело звуки. Размытые силуэты стали чётче, а далёкие неизвестные фразы прозвучали около ушей Ху Тао. Невеста с улыбкой и слезами наблюдала, как её родные сидят в штабе рыцарей и завтракают, они выглядят полнее, румянее и счастливее; за короткие секунды госпожа смогла разглядеть всех в добром здравии и воодушевлённо поднять глаза на Сяо.
— Это не обман, они правда в порядке?
— Прошёл месяц с пожара, и всех монахинь, послушниц взяли под свою защиту рыцари. Никто не погиб, кроме Нин Гуан и вас, которую окрестили загадочной незнакомкой. Можно сказать, что всё закончилось хорошо, — Сяо щёлкнул пальцами, вспомнив нечто очень важное, и достал из походной сумки широкий том в переливающейся чёрной обложке. — Гань Юй просила передать это. Книжка сказок?
— Нет, это… — Ху Тао стёрла пыль, и в глазах её шаловливо сверкнуло несколько золотых звёздочек. — «Сказание о полозе».
Девушка задумчиво раскрыла шелестящие страницы, увлечённо прошлась по ним, где-то внутри произнося величественные слова и вот — последняя страница, а дальше — пустота. Ху Тао растерянно взглянула на Сяо, который ничего не смыслил в этом, поэтому нисколько не удивился чистым листам. Молодая госпожа положила том на не застеленную кровать и произнесла:
— У меня будет время дописать позже. Мне ведь уже некуда торопиться, — Ху Тао опустила взгляд на сумку парня, по-видимому, он куда-то собирался, и девушка решилась спросить, но произнести не успела.
В комнату вбежали слуги и сообщили, что Моракс желает видеть свою невесту в оранжерее незамедлительно. Приказ о срочности они озвучили весьма жутко, и Ху Тао испугалась, что её могло ждать наказание за самовольность. Притянув к груди книгу, девушка укрыла её руками, как беззащитное дитя. Русоволосая поняла одно, что ни за какие награды она не согласится расстаться с этим напоминанием о людском мире, поэтому побоялась даже оставить в комнате на время встречи с Мораксом. Где-то в глубине души Ху Тао даже хотела поделиться с хозяином обители своей маленькой радостью, но лишь в глубине души, так глубоко, что девушка никак не смогла распознать странное желание, ласкающее её мысли.
— Позвольте провести вас, госпожа, — Сяо протянул ей свой локоть, и она непонимающе взглянула на юношу. — Вы должны взяться за него, чтобы я мог вести вас.
— Тогда… Ведите меня, — Ху Тао неловко улыбнулась, и парень вздёрнул брови от того, как приятно ему было видеть эти очаровательные белые клычки и одну сиротливую ямочку на щеке. — Мне не в первой вверять вам свою жизнь. Возможно, я кажусь вам сентиментальной или невежественной, но вы для меня — самый настоящий проводник душ.
— Тогда госпожа позволит слуге называть её наедине «душа моя?» — спросил Сяо неожиданно, даже не взглянув на Ху Тао, от смятения споткнувшейся об порожек (она и забыла, что почивальня Властелина была такой коварной). — Слышал, Гань Юй продолжает звать вас сестрой, но отныне в этом обращении нет той отвратительной набожности, в нём появилось что-то родное, как сестра сестру свою зовёт или брат — брата. Когда вы умерли в том теле, она долго корила себя, а Моракс успокаивал её.
— Коли бы умерла я, меня не волновало бы, но раз жива, то и за ошибки свои ответственность несу. Где сейчас госпожа Гань Юй?
— Отправилась за тканями с волшебным экипажем, ей предстоит ещё шить вам платье. Ах, да, — Сяо вдруг остановился прямо на скользкой лестнице, и, если бы не рука его, следующая за ним монахиня испытала бы огромную боль от столкновения со ступенями. — Через два месяца состоится свадьба, а брат до сих пор не разослал приглашения. Он всегда оставляет всё важное в последний момент, вразумите его, меня он и слушать не будет.
— Да я как-то… — не могла же Ху Тао сказать, что не хочет этой свадьбы. Пара продолжила медленно следовать к оранжерее, а монахиня — умело подбирать слова: —
Я не очень-то умею убеждать неизвестных мне Богов в чём-то, да и никогда не переубеждала святых.
— Неслыханная скромность. Позвольте спросить, бывали в нашей оранжерее?
— Однажды, но меня напугало количество папоротниковых деревьев, которые закрывали крышу, делая её похожей на сплошную массу зелени. С них ещё свисали проволочные корзины, полные ползучих растений, но я не разглядела их хорошенько.