Но была одна существенная проблема: раздобыть нужный артефакт можно было лишь у торговцев, а все они были на короткой ноге с начальником нашего ведомства. Отсюда следовало, что при возможном обнаружении иллюзии ведомственники очень быстро вычислят покупателя, то есть меня. И если к этому моменту я не успею раскрыть дело Айрин и подтвердить ее невиновность, тогда за решеткой окажемся мы оба, и нас уже ничто не спасет. Меня — уж точно.
Исходя из этого, оставался лишь один вариант — забрать у отца семейный артефакт. Он мог позволить мне сотворить самую правдоподобную иллюзию, не оставляя при этом следов, по которым меня могли бы вычислить. Вот только я зарекся брать артефакт, дабы доказать Айрин свои искренние намерения… Но в данный момент не мог поступить иначе. Я был вынужден пожертвовать возможностью получить прощение Айрин. И все это было только ради ее свободы.
Спешно покинув ведомство, я отправился домой, готовясь к тому, что отец возразит моей просьбе отдать кольцо немедленно. Но вопреки моим ожиданиям, мне даже не пришлось его ни о чем просить. Отец встал из-за своего стола и подошел ко мне, едва я показался на пороге его кабинета:
— Держи, сын, как и обещал, — он протянул мне заветный артефакт и вложил его в мою ладонь. — Но помни, пользоваться им нужно осторожно, иначе сила кольца поглотит тебя, и ты уже никогда не будешь прежним.
— Да-да, отец, — затараторил я, пряча артефакт в карман. — Я все это прекрасно знаю и помню. Но спасибо за заботу.
— И еще я хотел тебе сказать… Мне жаль, что все так вышло. Похоже, ты успел привязаться к этой девушке, а она…
— Это уже все не важно, — перебил его, стараясь выглядеть абсолютно непринужденно, и развернулся, намереваясь уйти.
— Если ты вдруг захочешь поговорить, — остановил меня отец, — Не о делах и работе, а просто по душам, о наболевшем, то заходи в любое время. Хорошо?
— Спасибо, отец, но в этом нет нужны, — отмахнулся я и спешно вышел из кабинета.
Добравшись до темницы, где держали Айрин, я дрожащими пальцами достал кольцо из кармана пиджака и взглянул на него. Было до невозможного волнительно и тревожно. Всю свою сознательную жизнь я ждал того момента, когда надену его. И дождался…
Вот только все должно было быть совсем не так, и волнение я должен был испытывать в предвкушении силы и мощи, что получу благодаря артефакту! Сейчас же я волновался лишь о том, чтобы не допустить ошибок и вызволить Айрин из темницы. И молился Индалеону, чтобы все прошло по плану…
В нос ударил омерзительный запах сырости, которым были пропитаны подвалы ведомства. Запах обители всех воров, насильников, убийц и прочих отбросов общества всегда вызывал у меня отвращение, а сегодня… Сегодня я ненавидел его всей душой, всем телом. Нутро воротило от той несправедливости, что сотворили с Айрин. Оттого я еще крепче уверился в том, что действую верно.
— Сумасшедшая! — донеслись до моих ушей возгласы ведомственной охраны вместе с оглушительным звоном металла.
Я вывернул из-за угла и быстрым шагом преодолел расстояние до камеры, рядом с которой стояли возмущенные охранники.
— Что здесь происходит?! — рявкнул так, что подчинённые подскочили на месте.
— Заключенная, господин Риелийский, — фыркнул один из них. — Швырнула в нас поднос с едой!
— Мне плевать на то, что сделала заключенная, — прорычал в ответ. — Оскорбления теперь входят в ваши должностные обязанности?
— Никак нет, господин Риелийский! — встрепенулся второй охранник.
— Тогда мне стоит доложить главе ведомства о грубых нарушениях дисциплины, да еще и в присутствии старшего по должности, — угрожающе ответил им.
— Пожалуйста, не делайте этого! Мы погорячились, признаем! И приносим свои искренние извинения! — затараторили оба.
— Ладно, я закрою глаза на ваше неподобающее поведение. А сейчас оставьте меня наедине с заключенной.
— Но господин…
— Закрой рот, — шикнул один охранник на другого. — Конечно, господин Риелийский! Мы подождем возле выхода из темницы, пока вы будете беседовать.
— Я рад, что мы друг друга поняли, — холодно кинул я вслед удаляющимся охранникам, изо всех сил сдерживая победную ухмылку оттого, как удачно все сложилось.
За дверью камеры было до болезненного скрипа души тихо. Сняв магический затвор, я отворил дверь рывком и нетерпеливо шагнул вперед. Айрин была здесь всего несколько часов, а меня уже съедало чувство вины, стыда и гнева на самого себя, на начальство и на отца.