– Зачем?
– Для начала, чтобы повысить рождаемость. Насколько мне известно, вервольфы понемногу вымирают.
Ну конечно!
– Для этого волчиц отдают за самых сильных волков.
– Что не гарантирует потомство.
Не гарантирует. Супруга Августа так и не смогла родить ему детей, поэтому он хотел жениться во второй раз.
– Если верить легендам древности и Доминику с Чарли, то в истинной паре возникает особая связь, когда они могут чувствовать друг друга на расстоянии и даже читать мысли друг друга.
Кошмар какой-то! И они говорят, что изменят порядки вервольфов к лучшему?!
– Я бы не хотела, чтобы кто-то читал мои мысли.
– Почему?
– Это же словно ходить голой. Только все время. Нет, вот это точно самое настоящее варварство. Я не хочу быть привязанной к одному-единственному мужчине. Волчицы после рождения ребенка, по крайней мере, могут выбирать, спать с мужем или нет. Но даже когда в паре все хорошо, они выбирают друг друга не инстинктами, а разумом. Они уважают друг друга. Так было у моих родителей. А ты говоришь, что я просто встречу кого-то и влюблюсь в него без памяти и на веки вечные!
Взгляд Хантера подсвечивается синим.
– Я не говорил о любви. Скорее о притяжении. Животном, непреодолимом. Секс в такой паре должно быть невероятный, и никаких измен.
Кто бы сомневался, что речь пойдет о сексе?
– Это зависимость, – подвожу я итог. – Я не хочу растворяться в мужчине или спасать вервольфов от вымирания.
От страха перед подобными перспективами перехватывает дыхание.
– Ты вообще не хочешь замуж, – вспоминает он.
– Не хочу, – киваю я.
Хантер улыбается, но у меня создается впечатление, что на этот раз это всего лишь маска.
– Не волнуйся, волчонок. Я еще не понял, как это работает, и уже однажды ошибся.
– С Чарли? – почему-то приходит мне в голову, и тут же хочется поверить, что я ошибаюсь. Но, увы, нет.
– С Чарли, – подтверждает он, и мне становится обидно. Получается, Хантер был влюблен в Шарлин Мэдисон, или влюблен в нее до сих пор. Тогда понятно, почему он выбрал меня, а не настоящую невесту. Ему никто не нужен.
– Разве это не доказательство? Ты мог быть с ней, если бы она не оказалась истинной Доминика Экрота.
– Давай закроем тему Чарли, – жестко отрезает он, напоминая о том, кто здесь альфа. – Она выбрала Доминика.
– Природа выбрала за нее.
– И это тоже. Значит, где-то меня ждет моя истинная.
– Ты можешь никогда ее не встретить.
– Возможно, но я предпочитаю надеяться на лучшее.
Хантер так естественно возвращается к своему образу соблазнителя, что я уже не представляю, какой он на самом деле. Где маска, а где он настоящий?
– Что, если она окажется страшной, старой или замужней? – из вредности спрашиваю я. – Вдруг твоей истинной окажусь я.
– Тогда я женюсь на тебе на самом деле, – без раздумий отвечает он.
А я… Кажется, я окончательно выхожу из образа.
Меня все это пугает. Пугает больше всего на свете. Потому что одно дело быть фальшивой невестой, и совсем другое – связанной с ним до конца своих дней. Делать то, что он прикажет. Показывать свои мысли. Совсем не иметь выбора.
– Я наелась, альфа, – говорю я, осторожно возвращая вилку и нож на стол, – так что десерт не буду. Можно я пойду?
Он смотрит на меня долго, будто рассчитывает, что я передумаю. Или уже читает мои мысли! Но потом говорит:
– Хорошо. – Хантер поднимается и провожает меня до дверей в дом. – Увидимся завтра. Я отвезу тебя в институт.
Этого еще не хватало! Но на этот раз я не собираюсь спорить. Только вздрагиваю, когда он касается моего предплечья.
– Доброй ночи.
По первому этажу я иду медленно, а вот на второй взлетаю мгновенно, подхватив край платья, перепрыгиваю через ступеньки. Дыхание сбивается, а сердце колотится в груди, как шальное, когда я врываюсь к Мег.
– Али, тебя стучать не учили?! – рычит кузина, яростно захлопывая крышку лэптопа. Судя по летящему серебристому платью и высокой прическе, Мег тоже недавно вернулась с ужина. Явно старалась для альфы, который на него не явился. То, что близнецы на него запали, это не очень хорошо, но с Мег у меня отношения лучше, чем с Таей.
– Мне нужна твоя помощь! – запыхавшись, говорю я.
Глава 5
Шанс на то что я истинная пара Хантера один на миллион. Нет, на миллиард! Это невозможно. Нереально. Даже смешно, и когда я об этом думаю, у меня вырывается нервный смешок. Если я позволю ему себя обнюхать, то он отстанет от меня насовсем. Пойдет искать другую пару для своих научных исследований.
Но!
Если есть хоть мизерный шанс, что я могу оказаться связанной с ним навсегда, стать не просто фальшивой невестой, а его супругой (даже не супругой, истинной), то я сделаю все, чтобы он меня не унюхал.