– На работе обнаружат мою пропажу! – цепляюсь за крохотную соломинку, не желая верить в то, что я никому не нужна.
Анваров резким взмахом обрубает предложение.
– На работе? Не смеши. Клуб, куда тебя любезно пригласили работать, принадлежит Багратову. Багратов – мой родственник и к тому же должник. Смирись…
Слова Анварова ввергают в меня состояние шока, близкое к аффекту. Он просит смириться.
– С чем я должна смириться?
Боже, я не верю, что это по правде происходит со мной. Обычно так начинаются интересные остросюжетные фильмы или пикантные романы. Но моя жизнь – совершенно другая! В ней нет места приключениям и случайным встречам с миллиардерами, у которых в послужном списке тянется след из криминального прошлого.
– Сядь, – приказывается Анваров.
Не заметила, когда вскочила и оказалась около мужчины, обводя раскалённым от ярости взглядом невозмутимую фигуру в чёрном костюме.
– Или можешь присесть вот сюда, – опирается о комод и насмешливо хлопает себя по бедру. – Скоро нам придётся контактировать много и близко. Очень близко.
Отшатываюсь от его непробиваемой уверенности в себе. Хищная аура власти протягивается следом за мной. Я сажусь на край кровати и смотрю на него по-новому. Без претензий и яростных требований. Прося объяснить.
– Хорошая девочка, – кивает. – Уверен, мы сработаемся.
Отрицательно машу головой. Я ещё не смирилась с участью похищенной игрушки.
– На фотографии рядом со мной не ты. Но моя невеста. Я успел вывести её в свет лишь однажды. Пронырливые и вездесущие журналисты смогли узнать лишь её имя. Олеся.
По телу прокатывается ледяная дрожь, сбивая моё дыхание с привычного ритма. Я начинаю дышать чаще и короче.
Олеся?
Прекрасно.
У нас ещё и имена одинаковые.
– Только имя. Ничего больше. На следующий день моя невеста пропала. Мои люди не могут найти ни девушку, ни следы её исчезновения. Словно в воздухе растворилась…
– У вас большие возможности и связи. Я от всей души желаю удачи в поисках невесты.
Отвечаю ровным голосом. Ещё не понимаю, куда клонит Анваров. Но интуиция ведёт меня дальше сказанных мужчиной слов. И то, что нашёптывает внутренний голос, мне совершенно не по вкусу.
– Мои люди ищут, – рубит Анваров. – Но уже начинают расползаться нехорошие слухи. Губительные для моей предвыборной кампании. Я хочу пресечь их. Мне нужна невеста. И если ты так похожа, ты станешь ею…
Уверенностью этого мужчины можно раскалывать огромные камни надвое. Он давит катком власти и логических доводов. С его колокольни всё выглядит донельзя стройно, и в каждом произнесённом звуке чувствуется необходимость, граничащая с жизненной важностью.
– Вы хотите, чтобы я изображала вашу невесту?
– Именно так, – подтверждает Анваров, кивнув.
– Но я – не она. Это не поможет. Наверняка у неё есть своя семья, друзья, привычки...
– Нет. У прежней невесты не было семьи. Почти как у тебя, – усмехается едва заметно объясняя. – В невесты мне требовалась юная, неискушённая и необременённая запутанными семейными связями девушка.
– Звучит, как набор требований.
Я рискую, пуская в его сторону шпильку иронии. Может быть, зря дразню тигра, но у меня получается держаться лучше, когда я цепляюсь за иллюзию полноценной и равноправной беседы. Но на удивление Анваров оставляет колкость незамеченной, соглашаясь со мной:
– Так и есть. Олеся хорошо подходила на роль невесты. Я не могу появиться с другой девушкой, порождая слухи о полигамности и ветрености будущего мэра…
Ох, он метит очень высоко. Глядя на широкое, суровое лицо, я начинаю верить, что у него всё получится, даже с учётом огромного количества нюансов и немыслимых требований, выставляемых им.
– Ваша настоящая невеста может обидеться, если увидит своего жениха в обществе другой девушки.
Пробую зайти со стороны под флагом лёгкой иронии, но Анваров преломляет хребет моим попыткам сострить.
– Можешь не опасаться ревнивых взглядов и недовольства. Мертвецы не высказывают претензий живым. Я хочу ошибиться. Но к несчастью, я очень редко ошибаюсь. Моя прежняя невеста мертва. Как скоро мои люди обнаружат её труп – лишь вопрос времени.
Глава 3
Ильяс
– У тебя не так много времени на раздумья, малышка.
От фривольного обращения девчонка вздрагивает и ещё плотнее кутается в простынь. Девушка совсем бледная и худенькая, она выглядит фарфоровой статуэткой.
Никогда не любил фарфор. Слишком дорого стоит. Слишком легко бьётся.