— Обольстить Джоселин, — пробормотал Рэндалл. — Занятная мысль. Даже более чем занятная. Как ты сам заметил, она далеко не дурнушка. Это уже кое-что сулит… — Он подумал о том, как прижимал к себе ее роскошное тело.
— Странно, что ты сам до этого не додумался.
— Мне и самому странно. Видимо, мрачная перспектива супружеского рабства затмила приятные стороны семейной жизни. Но когда ты упомянул об этом… — Рэндалл усмехнулся. — Спасибо, старик.
— Чего не сделаешь для друга, — скромно пожал плечами Томас.
Рэндалл рассмеялся. Обольщение Джоселин представлялось ему делом нелегким. Такая гордячка не прибежит сломя голову в его постель. Но тем увлекательнее предстояла задача. Рука леди фактически принадлежала ему, теперь оставалось завоевать ее сердце.
— Как я его ненавижу! — Джоселин лежала поперек кровати, уставившись в потолок. — Ненавижу до последнего своего вздоха.
— Пустяки, — решительно возразила Марианна. — Ты вовсе не его ненавидишь, а обстоятельства.
— Извини, но я не вижу большой разницы между обстоятельствами и этим человеком. — Джоселин несколько театрально вздохнула. — Моя жизнь кончена.
— Ничуть не бывало. — Марианна села у сестры в ногах. — Просто она пойдет не так, как тебе представлялось.
— Не так! Ха! — Джоселин перекатилась на бок и подперла щеку ладонью, — Легко тебе говорить. Ты-то выходишь замуж за будущего герцога. За Эффингтона! И за любимого человека к тому же. А я предполагала выйти замуж за принца!
— Джоселин. — Марианна внимательно взглянула сестре в лицо. — Значит, ты любишь его? Я имею в виду принца Алексиса.
Девушка поскребла ногтем покрывало и вздохнула.
— Нет. Но я уверена, что полюбила бы рано или поздно.
— Ты можешь так же рано или поздно полюбить Бомона.
— Для начала надо, чтобы он мне хотя бы нравился, — пробормотала Джоселин.
— Мне он нравится, и даже очень, — произнесла Марианна. — Кроме того, я думаю, что он надежный и порядочный человек, А какой он замечательный друг Томасу! Еще у него редкое чувство юмора и завидное воображение.
Джоселин, разумеется, знала историю знакомства сестры с Бомоном. Марианна написала серию рассказов для воскресной газеты, отчасти основанных на ее отношениях с Томасом. Когда Эффингтону стало известно об этом, он, чтобы преподать любимой урок, уговорил Бомона разыграть роль поклонника, которого изобразила Марианна.
— И не забудь — он сильный, красивый мужчина. — С этими словами Бекки вплыла в комнату и бросила на кровать небольшой саквояж. — Ты хоть обратила внимание на его плечи?
«А еще у него потрясающие темные глаза». Джоселин с досадой отогнала эту мысль и с подозрением глянула на саквояж.
— Это что такое?
— Тетя Луэлла велела отнести тебе. Это для твоих вещей.
Джоселин рывком села.
— Но он же крошечный! В него одно-единственное бальное платье и то не влезет!
— Душенька, — мягко возразила Марианна, — сомневаюсь, что в ближайшем будущем тебе придется посещать балы.
— Ну да. Меня ведь отправляют в ссылку. В какое-нибудь жуткое захолустье. — Джоселин со стоном опрокинулась на кровать. Сестра была права — ни о каких балах, а также приемах, вечеринках и прочих развлечениях не могло идти речи. — Тогда суньте туда пару старых платьев! Какая, в сущности, разница. Я даже не знаю, где он меня поселит, но уверена, что радости будет мало. Скорее всего, в захудалом коттеджике в какой-нибудь отвратительной дыре…
— Отвез бы он меня в захудалый коттеджик, — с игривой улыбкой сказала Бекки.
— Ради Бога, уступаю. — Джоселин снова приподнялась на локте и придирчиво оглядела младшую сестру. — Жаль, что мы так мало похожи. Да, роста одного, но ты же совершенно рыжая. Конечно, если подобрать парик…
— Джоселин! — одернула ее старшая. — Даже и не думай.
— Просто мысли вслух, — поморщилась Джоселин. — От отчаяния. Если я ничего не придумаю, завтра в это время уже стану виконтессой Бомон.
— Бывают судьбы куда плачевнее, — многозначительно сообщила Бекки. — Например, безвременная смерть…
— Сейчас даже смерть не кажется мне таким уж страшным несчастьем.
— Тебе нравится в нем хоть что-нибудь? — Марианна встала и, подойдя к шкафу, открыла его и принялась осматривать содержимое.
Бекки, скрестив руки, прислонилась к столбику кровати.
— Мне так он нравится весь целиком!
— Не тебе же за него идти замуж, — проворчала Джоселин.
— Он упоминал как-то, что был секретным агентом, — вспомнила Марианна. — Тогда я ему не поверила. А теперь все думаю…
— Секретный агент! — У Бекки загорелись глаза. — Здорово!
Но Джоселин не была уверена, делает ли Бомона его профессия более приятным, а не наоборот — полностью неприемлемым.
— Но должен же он нравиться тебе хотя бы чуточку. — Бекки с любопытством смотрела на сестру. — Ведь ты целовала его, в конце концов!..
— Не совсем так, — быстро возразила Джоселин. — Он целовал меня.
И это было упоительно… При воспоминании у Джоселин до сих пор в области солнечного сплетения начинали порхать бабочки… Поцелуй невольно заставил ее гадать — какие еще ощущения способен вызвать в ней этот человек. Она порывисто села.
— А вот об этом-то я вовсе не подумала!
— Чтобы поцеловать его самой? А я вот, представь себе, думаю… — хихикнула Бекки.
— Да нет! Не об одном поцелуе речь. — Джоселин широко раскрыла глаза и остановила их на старшей сестре. — Что мне делать, если… то есть, когда он станет моим мужем, законным… и если он, ну… — Она с трудом сглотнула, — Станет настаивать на своих правах?..
— Не думаю, чтобы Бомон заставил тебя делать что-нибудь против твоей воли, — убежденно ответила Марианна, доставая из шкафа платье.
— Если не считать того, что он заставил меня выйти за него замуж, — напомнила Джоселин.
— Джоселин! — Марианна сложила платье и передала Бекки, которая засунула его в саквояж. — Не забывай, он столь же мало стремился стать твоим мужем, как ты его женой. Он поступил так по велению долга, из чувства ответственности. И чтобы спасти тебе жизнь.
— Жизнь, которая меня ждет, не стоит того, чтобы ее спасать.
Марианна устало вздохнула.
— Тебе все же следует перестать думать только о себе.
— А мне, ты считаешь, не хочется перестать думать о себе? — обиделась Джоселин. — Я понимаю, как выгляжу со стороны, и презираю себя за это. Но ничего не могу с собой поделать. Я говорю то, что чувствую.
— Уверена, большинство женщин с радостью ухватились бы за возможность выйти замуж за такого человека, как Бомон. Кстати, он необыкновенно таинственный, и это добавляет ему привлекательности, — проговорила Бекки. — Ты его совсем не знаешь, а он твой характер раскусил сразу. Ведешь себя как испорченный, капризный, несносный ребенок!
— Бекки! — воскликнула потрясенная Джоселин. — Как ты только можешь мне такое говорить!
— Прости. Это недостойно с моей стороны. Я знаю, что ты расстроена и к тебе надо проявлять снисхождение. — Бекки обогнула кровать, села рядом с сестрой и заглянула ей в глаза. — Он этого, конечно, не знает, но я то знаю, что ты на самом деле вовсе не такая уж испорченная, капризная и несносная… ну, по крайней мере, не всегда.
— Ну, спасибо, — сухо проговорила Джоселин.
— Да, я понимаю, как для тебя все это ужасно. Но ведь Бомон вовсе не так уж плох. Готова спорить, что со временем вы заживете с ним душа в душу.
— Нет, не заживем! — Джоселин встала и повернулась к Марианне. — Пообещай, что когда станешь маркизой Хелмсли, то используешь деньги и связи Эффингтонов, чтобы помочь мне либо получить развод, либо расторгнуть брак иным способом.
Марианна покачала головой.
— Не уверена, что это выполнимо.
— Марианна! — Джоселин взяла сестру за руки и умоляюще посмотрела ей в глаза. — Ведь я иду на это не столько ради себя, сколько ради вас с Бекки.
— Просто образец самоотверженности. — Бекки издала мелодраматический вздох. — Готова жертвовать, собой ради безопасности сестер. Настоящая героиня!