— Надеюсь, Рэнд скоро вернется, — высказала предположение Джоселин.
— Уверен, верховая прогулка пойдет ему на пользу. Он казался чем-то чересчур озабоченным и был явно не в духе. — Алексис пытливо посмотрел на нее. — Что-то не ладится?
— Да нет, все в порядке, — ответила она беспечно. — Почему вы спрашиваете?
— Только потому, что мой кузен сегодня показался мне еще более мрачным, чем обычно, — хмыкнул Алексис. — Но в моем присутствии он неизменно склонен принимать неприветливый вид. Скажите, Джоселин, ваш муж когда-нибудь улыбается?
Этот вопрос возмутил Джоселин, но сама она тем не менее сумела вежливо улыбнуться.
— Ах, даже более того. Он находит в жизни много забавного и сам бывает очень забавен. Рэнд и улыбается, и усмехается, и даже хохочет.
Алексис недоверчиво поднял бровь.
— Хохочет? Виконт Бомон? Я с трудом могу себе это представить.
— Можете вы или нет, это тем не менее чистая правда.
— Что ж. — Алексис сдержанно улыбнулся, и Джоселин неожиданно уловила в нем сходство с Рэндом, которого не разглядела сразу. И тот и другой имели одинаковый рост и телосложение, хотя волосы ее мужа были несколько темнее. Черты лица принца казались более утонченными, а у Рэнда — энергичными. Алексис, несомненно, был красивым мужчиной, но Рэнд — настоящим. По крайней мере, для Джоселин. До чего удивительно, что все так обернулось.
— Должен вам признаться, дорогая, что очень беспокоился о вас, — неожиданно заявил Алексис.
Сцепив руки за спиной, он обошел комнату и остановился перед Джоселин.
— Чепуха, — рассмеялась она, несмотря на некоторую неловкость, испытанную от этих слов. — Беспокоиться абсолютно не о чем.
— Сомневаюсь, Джоселин. Мне известны обстоятельства, которые привели к этому… нелепому браку. Мне не верится, что вы так уж счастливы с ним.
— Я вполне счастлива. Благодарю за заботу.
— Вы могли бы получить много больше. — Он помолчал и вгляделся в висевший на стене гобелен. — Задумывались вы об этом? О том, что вы могли получить.
— Нет, — ответила она, ни секунды не колеблясь, вдруг поняла, что сказала чистую правду: с того самого момента, как она стала женой Рэнда, Джоселин была слишком занята, чтобы пересчитывать то, что приобрела в этом браке, и горевать об утратах. Разве это не доказательство того, что никакая она не меркантильная? Сделав это открытие, Джоселин повеселела. — Ничуть!
— Позвольте вам не поверить.
— Думайте, что хотите, но это так и есть.
— Ради Бога, дорогая. Я ведь не какой-то там тупоголовый поселянин. — Разговаривая с ней, Алексис продолжал кружить по гостиной, и Джоселин вдруг пришло в голову, что его вроде бы бесцельные движения на самом деле оказываются довольно систематическими, он как будто что-то здесь выискивает. Мысль, конечно, смехотворная. Видимо, на нее подействовали слова Рэнда о ненадежной натуре Алексиса. — Во время нашего последнего разговора в Лондоне я сказал вам, что вы — женщина, хорошо знающая себе цену.
Джоселин рассмеялась.
— Мне кажется, это было много веков назад.
— Разве с тех пор что-то изменилось?
— Изменилось все, — ответила она твердо.
— Позвольте взглянуть на ваши руки, — шагнул он к ней.
— На руки? — Она машинально спрятала их за спину. — Зачем?
— Просто покажите их мне.
Она неохотно протянула руки вперед. Алексис взял их в свои, взглянул, затем посмотрел Джоселин в глаза.
— Он даже не купил вам обручальное кольцо?
— На это не было времени. — Джоселин попыталась высвободить руки, но принц держал их крепко. Джоселин прежде не беспокоило отсутствие кольца, они с Рэндом даже не обсуждали эту тему. — Мы приехали сюда сразу после свадьбы, и Рэнд не имел возможности.
— Но он, конечно же, подарил вам какую-нибудь безделицу в ознаменование такого события? Ожерелье или браслет… Которые прежде принадлежали его матери или бабке…
— Нет, ничего. — Она снова попыталась отнять руки, но назойливый принц держал их железной хваткой.
— В каждой семье есть какие-то побрякушки. — Он сосредоточенно сдвинул брови, затем лицо его прояснилось. — А как насчет драгоценных камней? Бриллианты, может быть, рубины…
— Нет. — Джоселин наконец освободилась и с досадой взглянула на собеседника. Алексис расспрашивал ее с такой же настырностью, с какой удерживал за руки. — Думаю, мне не придется рассчитывать на подобные подарки. Известно вам, что у вашего кузена совсем немного денег?
— Разве? — задумчиво произнес принц, и на его лице появилось странное выражение. — А я полагал…
— Что?
— Впрочем, не важно, — пожал он плечами.
— Поскольку Рэнда здесь нет, я, пожалуй, пойду… — Джоселин повернулась, но Алексис удержал ее за локоть и неожиданно привлек к себе.
— А я подарил бы вам драгоценности, Осыпал бы вас ими.
Молодая женщина с негодованием посмотрела на него в упор. Удивительно, что когда-то ей хотелось стать женой этого человека, принц он или нет!
— Довольно поздно говорить об этом. Пустите меня.
— Поздно? — Он перевел взгляд на ее рот. — Не знаю…
— Это смешно, Алексис. Если вы сейчас же…
Он впился в ее губы. Гнев и испуг захлестнули Джоселин. Она рванулась, но принц оказался сильнее, чем она ожидала.
— Немедленно отпустите мою жену!
Сердце Джоселин ушло в пятки, дыхание остановилось. Она с силой толкнула Алексиса, который в тот же миг разжал руки, и едва не потеряла равновесие. В дверях стоял Рэнд, высокий, красивый, чрезвычайно мрачный. Он окинул Джоселин взглядом с ног до головы, словно в поисках явных доказательств ее вины.
Она расправила плечи и подавила желание пуститься в оправдания. По тяжелому, грозному выражению глаз Рэнда и его окаменевшему лицу было ясно — оправдания будут тщетными. Рэнд скорее всего истолковал увиденное в самом худшем свете.
— Я рада, что вы соизволили наконец появиться. — Она подбоченилась. — Где же это вы пропадали с утра?
Рэнд устремил взгляд на Алексиса, но ответ адресовал Джоселин:
— Гулял.
— Ну и?.. — Джоселин шумно вздохнула. — Больше вы ничего не собираетесь добавить?
— Держите руки подальше от моей жены, — угрюмо сказал Рэнд принцу.
— Да не ему, мне! — фыркнула Джоселин.
— Нет.
— Почему же? — Она скрестила руки па груди. — Вы должны признать, что это выглядит дурно.
— Весьма дурно, — пробормотал Алексис.
— Сам знаю, как это выглядит, — отрезал Рэнд. — И еще я знаю, что увидел, войдя сюда!
— И вы собираетесь потребовать объяснений? — осведомилась Джоселин.
— Не от вас. — Он встретился с ней взглядом. — Я не такой уж болван, Джоселин, даже если порой и кажусь им. И со зрением у меня все в порядке, поэтому я могу определить, когда обнимаются по взаимному желанию, а когда нет.
Она широко раскрыла глаза.
— О чем вы?
— А о том, дорогая женушка… — Бомон с шумом выдохнул и возвел глаза к потолку. — Что, как мне ни трудно сохранять ясность мысли в вашем присутствии…
— Да? — Джоселин не могла скрыть своего нетерпения.
— Я большую часть дня провел в седле наедине со своими мыслями, и… — Слова явно давались ему с трудом. — Черт побери, Джоселин, я доверяю тебе!
Она изумленно уставилась на него, но тут же просияла.
— Как тому и подобает быть.
— Как тому и подобает быть, — глуповато улыбнувшись, повторил он.
— Исключительно трогательная сцена, и я признателен, что меня удостоили чести быть ее свидетелем, но вы должны знать, кузен… — Алексис придвинулся к Джоселин. — Несмотря на то, что она теперь замужем, я все еще питаю к ней определенные чувства.
Джоселин быстро отошла от принца.
— Какие бы чувства вы там ни питали, их не разделяют!
Но мужчины не слушали ее.
— Ваши чувства не имеют никакого значения, — веско сообщил Рэнд, снова упершись взглядом в Алексиса.
— Ни в малейшей степени, — поддакнула Джоселин.
Но Рэнд и Алексис не обращали на нее никакого внимания.