– Ох, даже не знаю, – возразила она. – Путешествие может оказаться опасным из-за тайфунов. Да и освоиться там не так просто.
Она выглядела так, словно хотела добавить что-то, но затем поджала губы. Я слышала о беспорядках в Гонконге, несмотря на британское управление, и хотела знать подробности, но собеседница просто сообщила, что ее муж учился в новом Гонконгском медицинском колледже, основанном Лондонским миссионерским обществом[12].
– Идемте, – сказала Ян Хон. – Поищем что-нибудь из еды.
Мы пошли по направлению к большой внутренней комнате, из которой доносились звуки музыки. Она ошеломила меня. Эрху – двухструнная китайская скрипка, на которой играют смычком из конского волоса. Струны у нее стальные, а мембрана резонатора сделана из кожи питона. У нее особенно запоминающееся звучание, похожее на пение человека. Маленький ансамбль в комнате играл народную музыку, и мелодии были традиционными и яркими.
– Вам нравится звучание эрху? – полюбопытствовала Ян Хон.
– Да.
Раньше возле нашего дома играл слепой уличный музыкант, и меланхоличный звук его инструмента навсегда стал для меня воплощением сумерек и томления. Сегодняшними исполнителями были двое музыкантов-эрху и один музыкант-янцинь, аккомпанировавший им на молоточковом дульцимере. К моему изумлению, одним из музыкантов-эрху оказался не кто иной, как юноша, чинивший часы. Он сидел на низком стуле, держа инструмент вертикально перед собой, пальцы одной руки летали над шейкой, в то время как другая рука водила смычком из конского волоса. Даже под свободным хлопковым одеянием я видела ширину его квадратных плеч, а когда он склонялся над инструментом, и то, как его торс сужался к бедрам. Наверное, я глазела какое-то время, пока не поняла, что Ян Хон задала мне вопрос.
– Извините, – сказала я. – Я слушала музыку.
Она выглядела удивленной.
– Слушали или любовались исполнителями?
Я вспыхнула.
– Они хороши, вы не думаете?
– Да, неплохо владеют инструментами для любителей. Мой отец обожает музыку и поощряет родных играть.
– Кто они?
– Старший скрипач эрху – мой троюродный дядя, на янцине играет его сын. А второй скрипач – мой кузен.
Кузен! Я опустила глаза, чтобы скрыть замешательство. Сердце гремело, как барабан. Музыка окончилась, но я все еще могла слышать, как кровь ревет в ушах. В смущении я выбрала большое липкое куи ангку[13], паровое красное пирожное, наполненное желтой бобовой пастой, и вгрызлась в него. Когда я снова взглянула наверх, объект моих грез стоял возле Ян Хон.
– Ли Лан, это мой кузен Тиан Бай.
Мы не пожали друг другу руки по английскому обычаю, но под его взором я ощутила пробежавшую по венам дрожь.
– Кроме чистки часов, я еще немножко играю, – сказал племянник Лима.
Ян Хон посмотрела на него с удивлением.
– О чем это ты? – И, повернувшись ко мне, продолжила: – Ли Лан – дочь семьи Пан.
Я попыталась проглотить мое куи, но кусок застрял в глотке.
– Все хорошо? – уточнил юноша.
– Отлично, – я старалась сохранить все оставшееся достоинство.
– Я принесу воды, – сказала Ян Хон, устремляясь за проходившим мимо слугой.
В уголках его глаз были морщинки, в точности как складочки на свежевыглаженной простыне.
– Тяжеловато было выяснить, кто вы, – сказал он. – В тот день вы просто сбежали.
– Я слишком долго отсутствовала. – Из-за смущения я не смела признать, что посчитала его слугой, но с ужасом подозревала, что он все равно это знает.
– Вам не по нраву маджонг?
– Никогда не училась хорошо играть. Мне это казалось пустой тратой времени.
– Так и есть. Не представляете, какие суммы могут проиграть некоторые из этих женщин.
– И чем же, по-вашему, им следует заниматься?
– Не знаю. Книгами, картами, может, часами?
Я едва осмелилась взглянуть ему в глаза, но его взгляд манил, как огонь мотылька. Ни в коем случае нельзя показаться глупой и пустой особой. Мужчине, который путешествовал через океан, наверняка покажется утомительной никчемная болтовня. Однако казалось, что он искренне интересовался, какие книги я прочла и откуда знала о морских картах.
– Мир почти целиком нанесен на карты, – подытожил новый знакомый. – Осталось не так много тайных мест: глубины Африканского континента, полюса. Но большая часть земель уже отмечена.
– Вы говорите скорее как исследователь, а не как врач.
Он рассмеялся.
– Ян Хон вам рассказала об этом? Боюсь, я так и не получил степень по медицине, в отличие от ее супруга. Дядя отозвал меня прежде окончания колледжа. Но вы правы – я бы предпочел стать исследователем.
12
Гонконгский медицинский колледж для китайцев – в его стенах впервые в регионе стали широко внедрять достижения западной медицины. У истоков колледжа стояли знаменитые врачи той эпохи – Хо Кай, Патрик Мэнсон, Джеймс Кантли. Однако китайская община, воспитанная на традиционной народной медицине, в тот момент не была готова воспринимать всерьез западных врачей, поэтому выпускники нередко сталкивались с проблемами при трудоустройстве.
Упомянутые автором беспорядки, вероятно, связаны с постоянным недовольством местного населения, воспринимавшего англичан после «опиумных войн» как колонизаторов-захватчиков.
13
Куи ангку (