— Думаешь, он станет отвечать на мои письма? — заглядываю в глаза Воронцова и задерживаю дыхание, ожидая ответа, потому что князь еще ни разу меня не обманывал.
— Посмотрим, но тебе не стоит печалиться о нем сейчас! Сегодня у твоей сестры особый день, порадуйся за нее, позволь себе немного веселья, а завтра можешь продолжить играть роль печальной девочки с разбитым сердцем! — князь снова превращается в насмешливого грубияна, и я со спокойной совестью наступаю ему на ногу.
Эпилог. Часть 1
Если бы не Алиса и Оливер, я бы сошла с ума. Огромный, безразмерный особняк со слишком просторными комнатами и слишком высокими потолками казался мне неуютным. Лепнина, дорогие ткани, необычные гобелены, портреты предков герцога, изящные скульптуры — ничего из этого не предавало тепла нашему дому.
Нашему… странно звучит и даже дико, но я говорила именно это слово в присутствии мужа. А сама думала об особняке, оставленном в России. Тот дом и люди, живущие в нем, были мне ближе, понятнее, хотя с появлением покойного наследника графа Богданова и они разочаровали меня. Герцог заверил, что дом и другое имущество графа все еще принадлежат мне: за ними присматривают, ведут ежемесячный отчет и, при желании, мы сможем бывать там, но мне было сложно в это поверить.
— Твоя свекровь просила передать, что желает повидаться с внуком! — вкрадчиво произносит Алиса извиняющимся тоном.
Я нахмурилась и тяжело вздохнула. Оливер действительно позволил мне решать этот вопрос. Герцогиня слишком долго проявляла ко мне свое недоверие. Я прощала ей это какое-то время, а затем просто устала: это тяготило меня и расстраивало все больше.
А потом родился Дамиан… Я думала, что умру, сходила с ума от одной лишь мысли, что могу не вынести этой пытки и что мой малыш погибнет вместе со мной. Его первый крик был самым удивительным звуком в моей жизни.
«Ты даже не представляешь, каким счастливым я себя чувствую!» — произнес тогда Оливер, осторожно устраивая малыша в своих широких ладонях.
Он пристально разглядывал сына и задумчиво улыбался, потом опустился рядом со мной и поцеловал меня в лоб, ласково прошептав слова благодарности.
«Твоей бабушке будет ужасно стыдно!» — насмешливо сообщил он малышу, осторожно поглаживая его по головке.
«Ты так думаешь?» — искренне усомнилась я.
«Уверен», — ответил герцог. «У Дамиана на плече небольшое родимое пятнышко, точно такое же, как у меня, моего отца и моего деда! Так что, да, ей, определенно, будет стыдно перед тобой!»
«Не хочу думать об этом сейчас!» — устало отозвалась я, не сводя глаз с нашей крохи.
Волосы на голове малыша были намного светлее моих, глаза, как и у многих новорожденных, были голубыми. Иногда мне казалось, что Дамиан с первого дня своего рождения умел хмуриться и строить слишком серьезную мину, очень напоминающую выражение Оливера, когда тот о чем-то всерьез размышляет. Не передать словами, какой восторг три месяца спустя вызвал у меня его первый смех!
И вот сейчас, когда ни у кого не осталось сомнения, насчет происхождения моего сына, кое-кто активно возжелал наверстать упущенное.
— Наверняка ей доложили о первых шагах внука, и она тут же решила почтить нас своим визитом! — фыркнула я.
— Прекрати упрямиться, Ри, она раскаивается и пытается наладить с вами отношения! — попыталась образумить меня Алиса.
Я мученически вздохнула, поправляя светлые локоны своего непоседы. Дамиан просто не мог усидеть на месте, стоило ему только начать ходить, как нянечки и я тут же сбились с ног, стремясь обуздать этот маленький непокорный ураган.
— Конечно, я это понимаю! Хорошо, я позволю ей поиграть с внуком! Надеюсь, ты справишь с ней, Дамиан! — он задумчиво посмотрел на меня, словно и впрямь всерьез обдумывал идею перевоспитания бабушки, а потом загадочно улыбнулся мне уголками губ.
— Я хочу вернуться домой! — тихо произнесла Алиса.
Я вздрагиваю и смотрю на сестру с беспокойством.
— Я устала, мне хочется верить, что там я смогу реже о нем вспоминать, Ри! Алекс и тетушка прекрасно справлялись с этой задачей раньше, они не дадут мне скучать! — пытается успокоить меня сестра.
— Оливер пообещал, что уже через год или полтора Эрик вернется: он все сделает для этого! — удерживая ее за руку, говорю я.
— Нет, Ри, дело не в этом! — вздыхает Алиса, и я прекрасно понимаю, о чем именно она говорит.
— Ни разу, ни разу он не ответил мне! Наверное, и в самом деле разрывает и выбрасывает, не читая! — с горечью добавляет сестра, пряча от меня блестящие от слез глаза.
— Он пишет своим родственникам и даже некоторым друзьям, но не мне… Я думала, что он просто испытывает меня, хочет проверить, но теперь, я уверена, что просто не нужна ему!
— В такие моменты мне хочется придушить паршивца собственными руками! — в сердцах произношу я.
— Прекрати! Он ничего мне не должен, ничего мне не обещал и не обязан тешить мое самолюбие нежными письмами! Я вернусь домой и постараюсь все забыть!
— Может, поедем вместе? Я не хочу отправлять тебя туда одну! Правда, не знаю, как перенесет дорогу Дамиан и как отреагирует Оливер… Но мы поговорим сегодня!
— Ри, у тебя ведь все хорошо, зачем все портить незапланированным путешествием? Возможно, действительно опасным для ребенка и неудобным для герцога? Не волнуйся, я уже большая девочка, да и надежную компанию для меня ты все равно сможешь подыскать!
— Я подумаю об этом, — задумчиво отзываюсь я.
Желание оказаться на родной земле разгорается внутри с новой силой. Никогда не думала, что захочу вернуться туда, где прошли худшие годы моей жизни. Но все же осознаю, что я больше не испытываю страха или ужаса, не боюсь воскресить призраков прошлого!
— А сейчас пригласи Анну, я хочу передать послание для герцогини! Кажется, кое-кто уже готов сыграть на нервах пожилой старушки, — подмигивая сыну, говорю я.
Дамиан снова улыбается и, высвободившись из рук моей сестры, шагает ко мне, забавно размахивая ручками в разные стороны.
Часть 2
— Что пишут в газетах, Владимир Петрович? — Кэтрин ласково улыбается графу, сверкая белоснежной улыбкой.
Крайнов Старший продолжает скользить взглядом по строчкам, хмурится, затем откладывает газету в сторону, взгляд его несколько смягчается при виде прекрасной графини. Беременность сделала девушку еще более привлекательной и соблазнительной, глаза ее сверкали озорным светом маленькой, но коварной львицы, слишком худые плечи приобрели более мягкие очертания, а грудь заметно увеличилась. Правда, за прошедшие недели изрядно вырос и живот невестки, но это было всего лишь временной трудностью, и граф стоически переносил все лишения, связанные с необходимостью воздержаться от плотских утех до рождения наследника.
Первое время он действительно сдерживался и не желал смотреть правде в глаза, потом корил себя за грешное влечение, но, впрочем, длилось это недолго. Да и не должна такая молодая и красивая девушка погибать и страдать из-за недееспособного мужа-инвалида! В каком-то смысле он даже сделал сыну одолжение!
— Ну, так что, ты мне ничего не расскажешь? — капризно сводя бровки, переспрашивает Кэтрин.
— Ничего хорошего, Катерина Ивановна! Зато недавно мне доложили о новостях из Франции. Оказывается, эта мерзавка графиня Богданова живет припеваючи будучи женой герцога и даже родила ему сына! Она пользуется уважением в Париже и даже почетом, в то время, как ее родной отец прозябает в сырых казематах! Государь недавно отверг последнее прошение о помиловании, отказал в ничтожном снисхождении! Разве он заслужил такой позор и столь страшную участь!? Немыслимо! Она превратила моего сына в беспомощную куклу, обрекла князя на позор и унижение, а сама живет беззаботной жизнью и думать не желает о том, что натворила!
При упоминании графини прекрасное личико Кэтрин скривилось и даже озлобилось.