Она с мягкой улыбкой посмотрела на Саймона: он так и не встал с колена и ел, расставив посуду на полу рядом со столиком, словно на пикнике.
– Теперь ты встанешь?
– Зачем? – Саймон отхлебнул вина из своего бокала.– Мне и здесь довольно удобно.
– Не сомневаюсь.– У Милли задрожали губы.– Тебе там удобно. Я просто подумала… вдруг тебе захочется меня поцеловать.
– А что, можно? – робко спросил Саймон после напряженного молчания.
Он медленно отставил в сторону бокал и поднял глаза. Несколько мгновений они просто смотрели друг на друга, не обращая внимания на официантов, которые возбужденно перемигивались и уже отправили кого-то на кухню, чтобы созвать остальных. В этот момент для Милли и Саймона мир не существовал.
– Мне правда можно тебя поцеловать?
– Да,– сказала Милли, стараясь скрыть волнение в голосе.– Можно.
Она стряхнула клочки салфетки, опустилась на мраморный пол перед Саймоном и обвила руками его шею. Когда их губы слились в поцелуе, все посетители пиццерии негромко зааплодировали. Слезы потекли по щекам Милли на шею и губы Саймона, сделав поцелуй соленым. Она закрыла глаза и прижалась к его широкой груди, вдыхая запах его кожи.
Внезапно Милли охватила такая слабость, что она не могла пошевелиться. Казалось, из нее ушла вся энергия, все эмоции, силы оставили ее навсегда.
– Один вопрос,– шепнул Саймон ей на ухо.– Кто сообщит новость твоей матери?
Глава 18
В девять часов утра следующего дня воздух был прозрачен и свеж. Когда миниатюрное авто Милли подъехало к дому номер один по Бертрам-стрит, почтальон как раз собирался опустить в ящик пачку писем.
– Доброе утро,– поздоровался он.– Ну, как дела у невесты?
– Спасибо, хорошо.
Милли изобразила улыбку и забрала у него письма.
Она пошарила рукой в кармане в поисках ключа, сердце забилось одновременно в страхе и предвкушении радости. Сотни вступительных фраз вертелись у нее в голове. Несколько секунд Милли разглядывала блестящую на солнце парадную дверь, затем вставила ключ в замочную скважину.
– Мама? – громко позвала она, входя в дом.– Мамочка?
Милли положила письма на полку в прихожей и сняла пальто, стараясь держать себя в руках, но внезапно волнение переполнило ее, точно рвущиеся наружу пузырьки газировки, и она не смогла сдержать широкой, во весь рот, улыбки.
– Мама, угадай, что скажу!
Милли уверенно распахнула дверь в кухню и чуть не споткнулась от удивления. Отец и мать уютно сидели за столом, в пижамах, как будто на отдыхе.
– Ох,– смутилась она, сама не зная, чем ее так поразила эта сцена.
– Милли! – воскликнула миссис Хэвилл, опустив газету.– Ты в порядке?
– Мы решили, что ты осталась ночевать в Пиннакл-холле,– сказал Джеймс.
– Ты завтракала? – засуетилась Оливия.– Я сварю тебе кофе. Хочешь тостов?
– Да,– ответила Милли,– то есть нет. Послушайте, пожалуйста.– Милли взъерошила волосы и улыбнулась.– У меня для вас хорошие новости. Мы с Саймоном собираемся пожениться.
– Солнышко! – обрадовалась Оливия.– Это замечательно!
– Значит, вы помирились,– сделал вывод Джеймс.– Очень рад слышать. Саймон – отличный парень.
– Я знаю. Я люблю его, а он меня. У нас опять все хорошо.
– Это просто чудесно! – Оливия глотнула кофе.– Когда вы планируете устроить свадьбу?
– Через два часа,– светясь счастьем, сообщила Милли.
– Что? – От изумления Оливия выронила чашку, и та со звоном упала на стол.– Милли, ты серьезно? Сегодня утром?
– Да, именно сегодня утром. Почему бы и нет?
– Почему нет? – В голосе Оливии послышались нотки паники.– Потому что мы все отменили! Прости, родная, но к свадьбе ничего не готово.
– Мамочка, у нас есть все, что нужно для свадьбы. Жених и невеста; тот, кто поведет невесту к алтарю,– Милли лукаво взглянула на отца,– и тот, кто наденет красивую шляпку и всплакнет. У нас даже свадебный торт есть. По-моему, достаточно.
– Но каноник Литтон…
– Мы предупредили его вчера вечером. В общем, все устроено, так что вперед! – Милли махнула родителям.– Одевайтесь, и поскорее.
– Подожди! – крикнула Оливия вслед дочери, которая уже скрылась за дверью.– А как же Саймон? У него ведь нет шафера!
Дверь на кухню опять открылась, и в проеме появилась голова Милли:
– Есть! Он нашел отличного шафера.
– Все очень просто,– объяснял Саймон, прихлебывая кофе.– Вот кольца. Когда священник попросит, ты просто подашь их ему, и все.
Ясно,– тяжело вздохнул Гарри. Взяв у Саймона два золотых колечка, он некоторое время разглядывал их, точно стараясь запечатлеть в памяти.– Священник попросит подать кольца, и я их подам… Держать их на ладони или надеть на палец?
– Понятия не имею. Какая разница?
– Не знаю. О боже, это ты должен мне сказать!
– Пап, ты что, волнуешься?
– Разумеется, нет, черт возьми!.. Иди, иди. Начисти как следует туфли.
– До встречи,– бросил Саймон, выходя из кухни, и улыбнулся отцу.
– Все-таки волнуешься? – спросила Изабел, сидевшая на подоконнике.
– Нет,– промолвил Гарри.– Разве только самую малость.– Он резко отодвинул стул и подошел к окну.– Какая нелепость – выбрать меня шафером!
– Неправда, ты очень подходишь на роль шафера, и Саймон сам так захотел.
– Ты хочешь сказать, ему просто некого было позвать, поэтому он попросил своего старика-отца.
– Я совсем не это хочу сказать,– терпеливо произнесла Изабел.– Он запросто мог позвонить какому-нибудь приятелю с работы, а выбрал тебя. Ты для него лучший. И для меня.– Она протянула руку, и Гарри сжал ее ладонь. Бросив взгляд на часы, Изабел скорчила гримасу.– Мне пора, а то мама сойдет с ума.
– Увидимся на свадьбе,– кивнул Гарри.
– Пока.– У двери Изабел обернулась.– Ты, конечно, знаешь, в чем главная прелесть роли шафера?