— Почему же никто? Есть прокуратура, да и сам он имеет право обжаловать приговор в городской суд. Конечно, если есть повод для обжалования.
— Если есть повод, — чуть слышно повторила Валя и торопливо встала.
— Подождите! — Митрохин вытащил из кармана потрепанную записную книжку и карандаш. — Дайте-ка мне на всякий случай ваш адрес. И телефон, если есть.
Думая о другом, Валя механически назвала улицу, номера дома, квартиры и телефона.
— До свидания… Валя! — сказал Митрохин, в первый раз обращаясь к ней по имени. — И возьмите свое эскимо. Ну, возьмите!..
Наступил вечер. Валя медленно шла по улице.
«Теперь уже поздно, — говорила она себе, — все учреждения закрыты. Завтра с утра пойду добиваться свидания… Но куда идти? Какая глупость — я не спросила Митрохина о самом главном: кто может разрешить свидание с Володей? Теперь не знаю, к кому обратиться. Впрочем, как же так? Ведь есть следователь Пивоваров. Неприятный человек. Ну и что из того, что неприятный? Попрошу свидания с Володей, и только. Имеет ли он право отказать? Если откажет, пойду дальше. Спрошу Пивоварова, кто его начальник. Добьюсь свидания с Володей во что бы то ни стало!..»
Неожиданно Валя снова услышала за спиной приглушенные звуки гитары.
Долговязый парень в ковбойке шел по мостовой, у самой кромки тротуара, чуть наклонив голову, словно прислушиваясь к тем звукам, которые издавала гитара под его рукой.
Валя сразу поняла, что он ждал ее и теперь шел за ней по пятам, но она даже не рассердилась. Ей просто стало еще грустнее.
«Володя, Володя! — мысленно твердила Валя. — Почему ты так упорно не хотел взглянуть на меня? Ведь ты знал, что я в зале, я поняла это по твоим глазам, когда ты наконец обернулся. Тебе было стыдно? Или ты беспокоился за меня? Боялся, что я не выдержу и брошусь к тебе?.. Может быть, ты думаешь, что я откажусь от тебя, поверю тому, что говорили на суде? Но почему ты не защищался, почему?!»
Нет, она никогда не видела его таким, как на суде…
Она стала припоминать все их встречи.
Валя никогда не знала таких людей, как Володя. Она привыкла к Андрею, к его легкой, остроумной, слегка иронической манере. Вале нравилась эта манера, хотя все, что говорил Андрей, было для него как-то необязательно, словно он мог говорить и нечто совсем иное.
С Володей все было иначе. Он говорил только то, чего не мог не сказать. Все, что он говорил, было для него как бы вопросом жизни и смерти.
Он умел быть веселым, иногда по-мальчишески веселым и никогда не думал о том, какое впечатление это произведет на окружающих. Но чаще всего он бывал задумчив, серьезен, углублен в себя.
Теперь Вале казалось, что Андрей придумал себе некую индивидуальность, определяющую, по его мнению, тип «современного» человека. Володя же всегда был Володей, естественным, порывистым, неизменно убежденным в своей правоте. Захоти он завтра стать другим, из этого ничего не получилось бы. Был ли он скрытным? Да, пожалуй. Но только тогда, когда дело касалось его самого.
Уже с первой встречи Валя почувствовала, что Володя страдает оттого, что не попал в институт. В студенческой компании он, видимо, чувствовал себя невеждой, недоучкой…
Но дело было не только в этом. Постепенно Валя поняла, что Володя замыкался всякий раз, когда ему приходилось соприкасаться с неискренностью. В особенности он страдал тогда, когда знал, что тот или иной человек говорит неправду сознательно. Ему становилось мучительно стыдно за этого человека, как будто лгал он сам, Володя, и все вокруг понимали это.
Когда Валя шла на свидание с Андреем, она наперед знала, в каком он будет настроении, какими словами встретит ее, о чем они будут говорить. Андрей уводил ее по гладкой, посыпанной песком дорожке в простой и беззаботный мир, где все было привычно и знакомо.
Встречаясь с Володей, Валя всегда испытывала смутное чувство тревоги. Она никогда не знала, о чем он будет говорить с ней. Но всякий раз он вел ее в незнакомый мир, где на каждом шагу возникали все новые и новые сложности, в которых необходимо было тотчас же разобраться…
Теперь Валя чувствовала, что может и хочет жить только в этом мире и никакого другого ей не надо.
Она невесело усмехнулась: какое это может иметь значение?.. Как доказать, что Володя другой, совсем не тот, что был на суде? Нужны факты. Только факты. И нельзя забыть, что по вине Володи чуть не погиб человек.
«Что ж, здесь Митрохин был прав. Ты в самом деле виноват, Володя. Но ведь они хотят доказать не только то, что ты виноват, они утверждают, что ты вообще плохой человек. А я в это не верю. Слышишь, Володя, не верю!.. Как же мне убедить тех, кто осудил тебя, от кого зависит твоя дальнейшая судьба, как заставить их поверить, что ты другой? Ведь и Митрохин убежден, что ты виноват!